Случайные гости - [20]

Отчет о поломках и перспективах ремонта сразу повысил градус общего настроения. История встречи с мифическим животным много времени не заняла, наверное, потому, что обошлось без ехидных замечаний как штурмана, так и братца. Все, похоже, прониклись серьезностью момента и дружно вспомнили, что мы не отдыхаем на заправочной станции, а находимся на малоизученной планете. Старшее поколение тоже в итоге сошлось на чьей-то глупой шутке (может, даже пропавших ученых), хотя та и не объясняла странного поведения лошади, явно чувствовавшей себя в воздухе весьма уверенно, да и манеры поведения имевшей отнюдь не лошадиные. В любом случае этот вопрос можно было отложить до лучших времен, а пока всех значительно больше занимал гость. Который, по заверениям тети Ады, физически был вполне здоров и явно отлично себя чувствовал, о чем регулярно заявлял во всеуслышание. Некоторое сомнение у нашего корабельного доктора вызывали имплантаты в профессорской голове, но выяснить, имели ли они отношение к помрачению рассудка или гость помрачился самостоятельно, она не могла. Тут уже требовались психокорректоры со своим сугубо специфическим оборудованием, и тетя расписалась в собственном бессилии. Мозг человека – слишком тонкая штука, чтобы лезть туда без подготовки и соответствующих навыков, так что оставалось ждать помощи.

Тем более что профессор оказался существом вполне безобидным и самостоятельным. То есть он вполне мог позаботиться о себе, самостоятельно питался, понимал назначение большинства предметов, внятно отвечал на некоторые вопросы и с ходу выдавал какие-то опусы из области биологии. Только на вопрос: «Что случилось на станции?» – и вообще почти на любые вопросы о прошлом отвечал неизменно радостным: «Все хорошо, работы идут строго по плану, даже порой с опережением графика!» Но все равно на ночь гостя заперли в каюте «именем капитана», который теперь единственный мог его выпустить.

Утром, как обычно, хотелось поспать подольше, но сегодня я была настроена послушаться будильника и приступить к выполнению собственных обязанностей с началом светового дня. Кто знает, как здесь меняется погода и какие неприятности могут ждать впереди! Лучше все-таки встречать их с целым корпусом и на ходу, чем лежа на земле с дыркой в боку.

На камбузе, куда сонная я приползла выпить кофе, обнаружилось все старшее поколение. Сидели хорошо, уютно, расписывали «пулю», и я искренне позавидовала их цветущему виду. Я себя сейчас чувствовала совершенно разбитой и ужасно не выспавшейся. Всю ночь снилась почти бессюжетная однообразная ерунда, похожая на старую игру, в которой надо лететь на космическом корабле и сбивать атакующие корабли условного врага. Только в качестве вражеских кораблей у меня выступали принцы на пегасах, а в качестве оружия – верная «кочерга», раз за разом неизменно возвращающаяся назад. Не знаю, чего бы мне стоило поражение, но оборону я держала стойко. Наверное, потому и проснулась, кажется, еще более уставшей, чем вечером.

– Алечка, а ты что так рано? – растерянно уточнила тетя Ада. – Садись, покушай!

– Так ремонт же! А завтрак попозже, я пока за кофе, – поспешила воспротивиться я.

Она в ответ бросила на меня укоризненный взгляд, но отнеслась с пониманием и настаивать не стала. Это обедали и ужинали мы все вместе, а завтрак тетя гуманно отдавала на откуп каждому, разумно полагая, что ни будить кого-то ради еды, ни заставлять остальных ждать не стоит.

Пока я упрямо пыталась проснуться при помощи обжигающего ароматного напитка, игра продолжалась под бодрые прибаутки Василича – «интеллект против фарта бессилен», «если колода не сдается, ее уничтожают» и «если карта не идет к Магомету, Магомету пишут в гору», – коих штурман знал великое множество или вовсе выдумывал на ходу и, по-моему, никогда не повторялся. А вот когда я засобиралась на выход, мужчины явно вознамерились составить мне компанию.

– Да ладно вам, я с дядей буду на связи, ничего со мной не случится, – попыталась воспротивиться.

– Пойдем-пойдем, сокрушительница диких лобедей! – подбодрил меня штурман. – Мы не только ради тебя, надо еще вчерашнюю добычу разобрать. Думаешь, мы приглядывались, когда брали? Покидали, что нашли, да поехали.

– Сокрушительница чего? – только и уточнила я. Жаловаться на такую опеку было глупо и совестно, наоборот, стоило сказать спасибо.

– Лобедей. Или все-таки лешадей? – повторил он задумчиво.

– Дядь Борь, а что с нашим гостем? – проигнорировав насмешника, обратилась я уже к другому спутнику. – Он там вообще живой?

– Живой, – пожал плечами капитан, – спит. Я приглядываю за ним, все в порядке.

– Интересно, это обратимо? Ну, то состояние, в котором он пребывает, – пробормотала я.

– Разберутся, – отмахнулся дядя.

– Может, и не надо его никуда обращать? – предположил Василич. – У человека все хорошо, жизнь прекрасна, никаких тревог и волнений. Говорю же, я ему уже завидую.

– Жень, можно подумать, у тебя столько забот, одни сплошные беспокойства! – Капитан насмешливо улыбнулся.

– Конечно. Я, Борь, неравнодушный человек, меня тревожат судьбы Родины и проблема хронической деградации человеческого разума, – с заметной гордостью сообщил штурман.