Случайная вакансия - [18]

Как известно, после войны резко повысился спрос на дешёвое жильё, но маленький город, который на время отвлекло пришествие Обри Фоли, загудел, как улей, от такой активности Ярвила. Если раньше речка и холм, естественные барьеры, обеспечивали суверенитет Пэгфорда, то теперь создалось впечатление, будто его территория ужимается под натиском домиков из красного кирпича. Застроив каждый клочок земли, имевшейся в его распоряжении, Ярвил остановился у северной границы Пэгфордского прихода.

Маленький город вздохнул с облегчением, но, как оказалось, преждевременно. Предместье Кентермилл мгновенно признали недостаточным, и большой город начал присматривать новые земли для колонизации. Вот тогда-то Обри Фоли (для жителей Пэгфорда скорее миф, нежели человек) и принял решение, которое повлекло за собой болезненные раздоры длиной в шестьдесят лет.

Не находя применения заброшенным полям, в которые упёрлись новостройки, он с выгодой продал эту землю областному совету Ярвила, а полученные от сделки средства использовал для восстановления резной деревянной обшивки стен в коридоре Суитлав-Хауса.

Пэгфорд бурлил от негодования. Примыкающие к усадьбе Суитлав поля некогда ограждали Пэгфорд от посягательств большого города; теперь исторической границе прихода грозило нашествие ярвилской бедноты. Шумные заседания местного совета, гневные письма в прессу и в областной совет Ярвила, персональные обращения к ответственным лицам — ничто не могло переломить ход событий.

Городская застройка продолжила своё наступление, однако с некоторой разницей. За время краткой передышки после завершения первого этапа областной совет Ярвила сообразил, что затраты на строительство можно снизить. На смену красному кирпичу пришли бетонные блоки и стальные конструкции. Второе предместье (микрорайон Филдс, в обиходе — Поля) разительно отличалось от Кентермилла бросовыми материалами и убогой планировкой. В одном из здешних домов, которые в конце шестидесятых уже облупились и пошли трещинами, родился Барри Фейрбразер.

IV

Вопреки лживым заверениям Ярвилского областного совета, обещавшего взять на себя содержание новых районов, Пэгфорду, как и предсказывали наиболее прозорливые горожане, очень скоро начали предъявлять счета. Если Ярвилский областной совет предоставлял Филдсу жилищно-коммунальные услуги в части содержания домов, то остальные заботы — устройство пешеходных дорожек, уличное освещение, установку скамеек, приобретение павильонов для остановок общественного транспорта, уборку территорий — большой город с высоты своего положения делегировал Пэгфорду.

Виадуки над магистралью Пэгфорд — Ярвил из конца в конец испещрили граффити; автобусные остановки были варварски разгромлены; хулиганы из Филдса били фонари, швыряли пивные бутылки на игровые площадки. На пешеходной тропе, излюбленной туристами и просто гуляющими, теперь тусовались («это в лучшем случае», туманно приговаривала мать Говарда Моллисона) трудные подростки. Пэгфорду оставалось разгребать, ремонтировать и заменять, однако средства, поступавшие из Ярвила, не покрывали, да и не могли покрыть, новых расходов.

Но самые отчаянные и непримиримые протесты вызывало у жителей Пэгфорда то навязанное им обстоятельство, что проживающие в Полях дети оказались в пределах микрорайона начальной школы Святого Фомы, подчинявшейся англиканской церкви. Они получили право носить желанную бело-голубую форму, резвиться во дворе подле закладного камня с именем леди Шарлотты Суитлав и сотрясать крошечные классные помещения своим пронзительным визгом и ужасающим акцентом. В Пэгфорде быстро поняли, что за дома в Филдсе бьются не на жизнь, а на смерть сидящие на пособии ярвилские семьи с детьми школьного возраста; в Филдс толпами, как мексиканцы в Техас, повалили безработные из Кентермилла. Коренные горожане с большой нежностью относились к своему «Сент-Томасу». Начальная школа удерживала семьи молодых профессионалов от переезда в Ярвил: родителей привлекали маленькие классы, удобно оборудованные помещения, старинное каменное здание, спортивная площадка с сочной зелёной травой; но теперь дело шло к тому, что здесь будут задавать тон отпрыски тунеядцев, наркоманов и гулящих матерей.

Этот кошмарный сценарий реализовался лишь отчасти, потому что наряду с несомненными преимуществами такие семьи видели в «Сент-Томасе» и определённые недостатки: им приходилось покупать для своих детей школьную форму или заполнять бесчисленные заявки на материальную помощь для её приобретения, хлопотать о выдаче проездных билетов на автобус, вставать ни свет ни заря, чтобы вовремя доставлять своё потомство на уроки. Если родителей останавливали эти препятствия, то их дети вливались в большую и непритязательную школу, построенную в Кентермилле. Если же дети из Филдса всё-таки попадали в «Сент-Томас», они почти не выделялись среди своих пэгфордских одногодков; более того, некоторых признавали очень хорошими ребятами. К таким относился и Барри Фейрбразер, смышлёный и всеми любимый школьный клоун, благополучно переходивший из класса в класс и лишь изредка замечавший, как застывали улыбки на лицах родителей соучеников при упоминании его адреса.