Случайная свадьба - [42]

— Скажите «спокойной ночи» мистеру Райдеру, — напомнила им Мэдди, и они выстроились возле кровати с отмытыми до блеска мордашками в своих залатанных белых ночных рубашках — демоны картежной игры, превратившиеся в ангелочков.

— Спасибо за отличную игру, сэр, — сказал Джон. — Я получил большое удовольствие, играя с вами. Спокойной ночи.

— Может быть, мы сыграем еще разок, сэр, — сказал Генри. — Возможно; завтра?

Нэш рассмеялся и взъерошил мальчику волосы.

— Возможно.

Генри был ужасно доволен, а сам он вдруг почувствовал, что, как это ни абсурдно, ему льстит просьба мальчика. Кто бы мог подумать, что дети могут оказаться такой приятной компанией?

— Спокойной ночи, мистер Райдер, — сонным голосом сказала Сьюзен. — Приятных сновидений.

— Могу ли я сделать для вас что-нибудь еще, мистер Райдер? — спросила Джейн.

— Нет, благодарю, дорогая моя. А ты, оказывается, настоящий демон, когда играешь в карты?

Она покраснела с довольным видом.

Он улыбнулся.

— Это комплимент, — объяснил он. — Уж ты заставишь какого-нибудь парня поплясать под свою дудочку, когда станешь старше.

Она с недоверием взглянула на него.

— Я?

— Да, озорница, ты, — сказал он и легонько прикоснулся к ее щеке. — Спокойной ночи, Джейн.

Она чуть помедлила, что-то пробормотала, поднялась до половины лестницы, потом снова спустилась, чтобы пожелать ему доброй ночи.

— Желаю вам самого хорошего сна и самых приятных сновидений, мистер Райдер, — сказала она. Глазки у нее блестели.

Мэдди с крепко спавшей у нее на плече Люси стояла у подножия лестницы, наблюдая за этой сценой. При слабом свете свечи он не мог разглядеть выражение ее лица. Джейн взбежала по лестнице мимо нее, но она продолжала стоять.

— Что случилось? — тихо спросил он. — Я сделал что-нибудь не так?

— Нет, — сказала она и, поднявшись на две ступеньки, оглянулась. — Очень мило, что вы сказали это Джейн.

Потом она повернулась и понесла Люси наверх. Там она укроет их одеялами, расскажет какую-нибудь историю на сон грядущий и, поцеловав, пожелает спокойной ночи.

А ведь Мэдди даже не была матерью этих детей...

Наконец он услышал, что она спускается вниз по лестнице. Подождав, пока она разложит, как обычно, постель перед камином, он спросил:

— Что это вы делаете?

Мэдди холодно взглянула на него.

— А вы как думаете? Я ложусь спать.

Она откинула угол одеяла и легла на постель.

— Ваша постель здесь.

Мэдди покачала головой.

— Мы с вами оба знаем, что произойдет, если мы снова ляжем вместе.

Она весь вечер делала вид, что сердится на него, чтобы использовать гнев в качестве защиты против его обаяния. Но долго сердиться на него было невозможно.

Ей вспомнилось, как он играл с детьми, его терпение, чувство юмора, его доброта... А когда у него на коленях заснула у Люси — его осторожность и выражение его глаз... Нет, ей надо держаться от него подальше. В такого человека можно в два счета влюбиться.

Он спустил с кровати ноги.

— Я дал вам слово джентльмена, что с вами не произойдет ничего плохого, если вы будете спать вместе со мной в этой постели.

—Это зависит от того, какой смысл вы вкладываете в слово «плохое».

Она не доверяла самой себе. Он был слишком привлекательный.

Обычно Мэдди гордилась своим здравомыслием. Она была практична, не витала в облаках, на нее можно было положиться.

Та Мэдди быстро исчезала. Ее хваленый здравый смысл сильно пострадал под воздействием пары синих глаз, которые звали забыть заботы, и улыбки, заставлявшей ее таять.

Пятеро детей зависели от того, сумеет ли Мэдди не потерять голову и сохранить добродетель.

Ночь, проведенная на жестком холодном полу, будет способствовать этому. И возможно, вернет ей здравомыслие.

— Я вам никогда ничего плохого не делал, — сказал он, нахмурив лоб.

— Я знаю.

Она ему верила. Он не сделает ей ничего плохого. По крайней мере умышленно. Зная, что делает. Но «плохое» не всегда подразумевает физический ущерб. Или умышленный.

— Тогда ложитесь на эту кровать.

Она покачала головой и задула свечу.

— Спокойной ночи, мистер Райдер.

Теперь коттедж освещался только светом угасающего огня в камине.

— Ну, если вы твердо решили упрямиться...

Он поднялся и с трудом проковылял через всю комнату.

— Что вы делаете? — окликнула она и села в постели, завернувшись в простыни в целях самообороны.

Он протянул ей руку.

— Полно вам, идемте.

— Нет, я...

— Вы будете спать на кровати, — настаивал он, — а я — здесь.

Она даже не пошевелилась.

Он вздохнул в отчаянии.

— Если вы думаете, что я позволю женщине отдать мне свою кровать и спать на полу, а сам буду спать с комфортом на ее кровати... — Он презрительно фыркнул и снова подал ей руку. — Никаких отказов я не принимаю.

То же самое он сказал прошлой ночью. Она знала, что спорить с ним бесполезно.

— Ладно. Но предупреждаю: если вы придете, чтобы лечь со мной...

— Не приду.

Такой разумный и решительный ответ удивил ее. Она осторожно вложила свои пальчики в его руку, и он помог ей встать и проводил до кровати.

— Ложитесь, — приказал он, а когда она легла, натянул ей до подбородка одеяло и подоткнул его, как будто укладывал ребенка.

Ребенком она себя совсем не чувствовала.

Он дохромал до импровизированной постели, но не лег, а, подбросив в огонь еще несколько веток, уселся на стул, оседлав его. Потом он поставил на спинку локти, подложил под подбородок кулаки и стал смотреть на танцующие язычки пламени.