– Наверное, померещилось. Здесь никого нет.
Греков отрицательно покачал головой.
– Смотрите.
От массивной полупрозрачной скалы в сотне метров от них отделился неясный вертикальный силуэт. Некоторое время он оставался неподвижным, теряясь в тени айсберга. Потом беззвучно исчез.
– Чертовщина какая-то, – сказал Ковальский, озираясь. – Скорее сюда! – позвал он вдруг, скрываясь за ледяным выступом.
Греков последовал за ним. Ковальский стоял на четвереньках, и снег рядом с ним был усеян крупными прямоугольными отпечатками.
Ковальский медленно встал и отряхнул снег с колен.
– Вот вам и Лигурия, – сказал он. – Я слегка понимаю в следах. Здесь стояло двуногое существо, судя по глубине отпечатков – гигант. Смотрите, какая каша. Оно следило за нами. Теперь взгляните сюда. Вы представляете размеры существа, идущего таким шагом?..
– Нет, – солгал Греков, внутренне улыбаясь.
– Смотрите, что там творится, – сказал Ковальский. Греков повернул голову. Ледяная равнина жила. От скал беззвучно отделялись черные тени, стояли неподвижно, перемещались, снова исчезали в торосах.
Ковальский положил руку на плечо Грекова.
– Да, Лигурия обитаема, – сказал он. – Здесь живут существа, похожие на нас. Мне это не нравится. Вдруг они тоже людоеды?..
– Нет, – сказал Греков, наблюдая, как Ковальский испуганно озирается. – Это не людоеды.
– Откуда вы знаете?
– Это роботы, – спокойно сказал Греков. – Вы помните, что сказал Эр-17 при входе в Туннель?
– Примкнуть к базовой группе, – сказал Ковальский. – Его слов я не понял. А вы ничего не объяснили.
– Лучше поздно, чем никогда, – сказал Греков. – Робот Эр-17 принадлежал к группе А, то есть предназначался для исследований Альвиона и Мирзы. Из четырех таких роботов в среднем два попадают на Альвион.
Ковальский кивнул.
– При повторном входе в Туннель, – продолжал Греков, – один из них возвращается на Гамму, а другой переносится на Лигурию.
– Понятно.
– И остается там навсегда, – закончил Греков.
Ковальский хлопнул себя по лбу.
– Как просто! Я должен был догадаться сам. Четверть всех роботов, которых люди посылают в Туннель, остается на Лигурии.
– И столько же на Фениксе, – подхватил Греков. – Но это относится к роботам группы А. С теми, что предназначаются для Феникса и Лигурии, немного сложнее. Из шестнадцати таких роботов в среднем восемь, пройдя Туннель, оказываются на Альвионе. При повторном входе в Туннель четыре робота возвращаются на Гамму, а остальные четыре попадают на Лигурию. На третьем цикле два из этих четырех выходят из Туннеля на Альвионе, а два – на следующей планете. Затем один из роботов с Альвиона возвращается на Гамму, а другой – на Лигурию. Один из роботов со следующей планеты тоже возвращается на Лигурию, а другой переносится еще дальше.
– Все ясно, – сказал Ковальский. – Из восьми таких роботов в среднем один оказывается на Лигурии.
– Совершенно верно, – подтвердил Греков. – Один остается на Лигурии и один на Фениксе, пополняя соответствующие базовые группы. В настоящее время на Лигурии находится приблизительно тридцать роботов.
– Так много? – удивился Ковальский. – Вы же работаете всего полгода.
– Роботов отправляли и раньше, – пояснил Греков. – Еще во время работы Комиссии.
Минуту Ковальский молчал, разглядывая следы на снегу. Потом сказал:
– Все логично. Вы меня почти убедили. Ваша теория не объясняет только одного.
– А именно?
– С какой целью они от нас скрываются, – сказал Ковальский, глядя на Грекова в упор. – Зачем они от нас убегают? Наконец, почему ваши роботы следят за нами? Вы это понимаете?
– Нет, – признался Греков.
– Я тоже, – резко сказал Ковальский. – И это не приводит меня в восторг.
Греков ничего не сказал. Да, есть здесь что-то противоестественное. Очень странно ведут себя роботы – если это действительно роботы. Но кто же еще?..
Внезапно земля под их ногами дрогнула, с ледяного утеса потекли снежные ручейки. На миг люди оглохли от грохота, донесшегося оттуда, куда вела цепочка прямоугольных отпечатков на девственном снеговом покрове.
Два человека обменялись тревожными взглядами. Когда снежная пыль улеглась, они молча пошли по следам в обход ледяной скалы.
Они не успели пройти и ста шагов, когда за очередным поворотом путь им преградила многотонная глыба льда. Следы, припорошенные еще клубящимся в воздухе снегом, вели прямо под нее.
Они обогнули глыбу и остановились. Черные металлические руки скребли по снегу, подгребая его к неуклюжей кубической голове. Остальное скрывалось под ледяной глыбой. Ритмичные движения металлических рук замедлялись. Греков склонился над роботом.
– Это Эр-31, – сказал он, выпрямившись. – Тот, которого мы ждали сегодня. У него раздавлен мозг. Он у них в груди, под панцирем. Теперь нам придется искать другого робота.
Ковальский молчал, потрясенный.
Греков, снова посмотрел на черные неподвижные руки. Из такой руки получится неплохая дубинка. Нужно только разъединить ее в локтевом суставе. Это делается просто, но…
– Пошли отсюда, – сказал он Ковальскому. – Здесь ничем не поможешь.
Он повернулся и зашагал назад по своим следам. Ковальский на мгновение задержался у раздавленного робота, но вскоре присоединился к Грекову.
