Случай на Прорве - [5]

Газик развернулся, вновь пересек Окунево и вскоре остановился вблизи небольшого домика около железнодорожного переезда.

Обходчика на месте не оказалось…

4. Заключение эксперта Чернобаева

На следующий день утром состоялся нелицеприятный разговор с районным прокурором. Крупный, бритоголовый Николай Алексеевич Телегин, в прошлом прокурор дивизии, от подчиненных требовал возможное и невозможное, почти как во фронтовых условиях. Его требования были подчас слишком жесткими, а упреки не всегда справедливыми, но зато он и сам работал, не считаясь со временем, и никогда не перекладывал ответственность на подчиненных. У Телегина каждый трудился на совесть, без понуканий.

Кратко ознакомившись с сообщением по окуневскому делу, прокурор поинтересовался ходом расследования остальных семи, находившихся в производстве у Максимова, и особенно детально расспрашивал о нераскрытых грабежах.

Максимов чувствовал себя виноватым, поэтому сразу отправился в свой кабинет и начал созваниваться с судебно-медицинской экспертизой. Ему непременно хотелось присутствовать при вскрытии. Не дозвонившись, уже решил ехать, но вошел помощник дежурного по отделу милиции и сказал, что Максимову уже полчаса пытается и не может дозвониться Вальков. Он просит его срочно приехать в бюро судебно-медицинской экспертизы.

Минут через двадцать Максимов был там. Вальков коротко рассказал о результатах своего пребывания в управлении. Ему удалось получить у руководства «добро» на операцию с Сафроновым, а Шустов успел договориться насчет квартиры. Оперативник с женой уже может выезжать в село. Вальков также выяснил, что заявлений о пропавших без вести последние две недели не поступало. Взял он на всякий случай данные о двух женщинах, исчезнувших больше месяца назад.

Вскоре их пригласили в секционный зал. Чернобаев как раз мыл руки. Делал он это настолько тщательно, что Максимов стал недоумевать: зачем нужна такая стерильность, ведь не операцию же он делать собрался. Закончив мытье, эксперт взял нехитрый инструмент и приступил к вскрытию. Руки его, уже не останавливаясь, делали свое дело. Одновременно он медленно диктовал машинистке, пересыпая речь сложными медицинскими терминами. Наконец Чернобаев собрал весь инструмент и бросил его в раковину. Оставалась последняя, заключительная, часть.

Немного помедлив, он продиктовал:

— Смерть потерпевшей в возрасте двадцати — двадцати пяти лет наступила в результате перелома костей свода черепа с массивным повреждением вещества головного мозга. Это повреждение могло возникнуть от удара тупым твердым предметом. По состоянию кожного покрова и внутренних органов можно сделать вывод, что труп находился в воде от четырех до шести дней.

— Каким, на ваш взгляд, может быть предмет, ставший орудием убийства? — нетерпеливо спросил Максимов.

— Вы сами знаете, обычно это нелегко определить, но есть здесь одна деталь, на которую хотелось бы обратить внимание. Дело в следующем. Удар нанесен не всей плоскостью предмета, а как бы двумя его крайними частями. Следовательно…

— Следовательно, — продолжил Вальков, — поверхность предмета была как бы вогнутой.

— Но это еще не все, — перебил его эксперт. — Между вмятиной в верхней части и местом основного приложения силы в нижней расстояние около пяти сантиметров. По-видимому, площадь предмета, которым нанесен удар, именно такая. Вам это ни о чем не говорит?

Пауза продолжалась минуты две. Затем Максимов, как бы раздумывая, произнес:

— Пожалуй, удар мог быть нанесен рукояткой пистолета… Данные о расстоянии между защелкой и краем рукоятки мы передадим в криминалистическую лабораторию, пусть попробуют сказать нам что-нибудь о системе пистолета, а также направим туда веревку, диски и все остальное.

Вальков вышел в соседнюю комнату распорядиться упаковать вещественные доказательства.

Приехав в управление внутренних дел, они сначала отнесли в криминалистическую лабораторию вещественные доказательства, а затем зашли в уголовный розыск к оперуполномоченному Виталину, курирующему район. Он сказал, что Сафронов с женой уже выехали в Окунево, а райотделы оповещены о случившемся. Всем участковым поручено провести подворные обходы, узнать, кто отсутствует по неизвестным причинам.

В отделе Виталин считался специалистом по делам об убийствах, поэтому он тут же стал подробно интересоваться мельчайшими деталями, которые ему до конца не удалось узнать в связи со срочным выездом в соседний район.

— Чистейшей воды бытовое, — закончил свой рассказ Вальков и искоса поглядел на Максимова.

Тот никак не прореагировал на его слова.

— Может быть, — заметил Виталин. — Хуже, конечно, если они приезжие, из другой области — тогда пойдет в затяжку.

— Мне все-таки кажется, что наши они, из города, — заметил Вальков. — Не зная места, к озеру не выйдешь. А ехать наобум с таким намерением вряд ли кто станет. Да и все у него было приготовлено: и мешок, и веревка, а то и пистолет.

— А вдруг они приехали из другой области, а прежде знали эти места? — предположил Виталин.

— Нелогично. Электричка ходит только в пределах нашей области. Ехать с пересадками сложно и подозрительно. Укромные местечки есть повсюду. Скорее всего, уговорил он ее под предлогом отдыха. Выехали из города, через час были на месте, пошли на озеро. Вечерней электричкой убийца вернулся назад, а может, остановку пешком прошел, чтобы больше на глаза никому не попадаться.