Случай из жизни государства (Эксперт) - [20]

Знали о ней, об этой недвижимости, ещё четыре человека: одного уже не было в живых, а трое работали за границей...

- Андрей Витальевич! - пробудил его сознание голос Шумского. - У меня кое-что высветилось. Нужны ваши рекомендации. Но, судя по всему, дело серьезное, тут не площади в осадок выпали, а... человеки. Еще пара на подходе, а, может, и больше.

- Ты по "Добрым Людям" принес что-то?

- Да.

Шумский протянул Скворцову пару листов распечатки.

- Ну-ну, - сказал Скворцов, глянув поверх текста. - Придется, наверное, псевдоним брать...

- Какой псевдоним? - удивился Шумский.

- Филип Марлоу. Помнишь, частный сыщик был такой?... Или партию альтруистов сколотить, а, Вася? А что? Соберем бывших ментов, комитетчиков-разведчиков, раскаявшихся бандюков - и начнем граждан спасать от злодеев. Бесплатно. Мы кто - риэлтеры или детективное агентство?

- Там, Андрей Витальевич, кстати, ваш коллега обретается, "вопросы" решает. Не сам решает, конечно, но расклады дает детальнейшие.

- Что ещё за "коллега"?

- "Полкан" ГБ, Зубков Геннадий Палыч. Раньше на "пятой линии" трудился.

- Понятно... Только мне, Вася, скорее Вальтер Шелленберг коллега, чем твой Зубков... Небось бывший камсюк из инструкторов?

А как вы догадались?

Я никогда не догадываюсь, Вася. Я знаю. Или считаю.

Шумский чуть сморщился. Он-то, при всей своей фанатичной преданности компьютерам и моделированию, часто расчитвал на озарение, догадку, интуицию. А Скворцова считал человеком "не от мира сего", поэтому и полагал, что тот свои решения достает из некоего мистического "кладезя".

- Вася, я з н а ю, о чем ты сейчас думаешь... - вдруг произнес Скворцов, не отрываясь от бумаг. - Ты думаешь о том, что интуиция занимает в моей жизни значительное место. А я тебе отвечаю: никакого вообще. Ибо что есть интуиция? Кажется, что решение приходит само по себе, извне или изнутри. На самом деле - это результат обработки информации, можно сказать, тем же способом, что и в процессоре любого компьютера. Если решение неверно - значит, не вся информация обработана или произошел сбой - скорее всего, извне. Напряжение подскочило, к примеру... И Зубков твой, если профессионал, разве стал бы квартирками торговать? Да ещё с криминальным уклоном?

- Понятно, - согласился Шумский, оставшись, впрочем, при своем мнении. - А вы?

- Так я про то и говорю: мы же, вишь, чем занимаемся? Мы проблемы решаем.

- Ну да.

Шумский считал Скворцова гением в своем роде, а какой гений без интуиции? Шумский хоть и был фанатом компьютеров и всего с ними связанного, но, как говорится, кесарю - кесарево... Ну никак не мог он сопоставить человека с компьютером. Из Скворцова решения проблем извергались словно из действующего вулкана, какой уж тут компьютер...

- Кстати, Вася, - перебил мысли Шумского Скворцов. - Где Манилов? Пусть он ко мне заглянет, мы обсудим этого Зубкова, ситуация обязывает... Да?

- Вам видней.

Шумский вышел.

Через минуту появился Николай Иванович Манилов, сорокалетний ветеран группы "Вектор", высокий и худой блондин-очкарик с нестираемым тропическим загаром. К тому же он специально носил все на пару размеров больше и из-за этого казался вообще "унесенным ветром", эдакой корявой тростинкой, пугалом в очках. Но "тростинка" могла наломать таких дров - стране не позавидуешь...

Впрочем, Манилов был "человеком приказа" - без приказа он и шагу не ступил бы, продолжал бы оставаться таким, каким был с виду недееспособным. В расформированномы ныне "Векторе" все были такими - не обязательно худыми и длинными, но как бы скрытыми под личинами. Например, погибший в Ираке Валек Суглинков был толст, с шарообразным животом, пальцы-сосиски, пухлые щеки. Но и готовили его по спецметоду: он и с животом бегал марш-бросок с выкладкой, а бил (как и все "векторианцы) два раза - второй раз по крышке гроба. Жаль, подорвался на поганой мине...

- Николай Иванович! - сказал Скворцов, не отрываясь от компьютера. Будь любезен, услужи: прозвони кое-кого, продублируй Шумского с дополнениями. Вплоть до привычек.

Скворцов протянул Манилову документы. Тот, даже не сев, стал рассматривать их, держа на вытянутой руке - словно какую-то земноводную тварь.

- Да знаю я эту гниду! - сказал Манилов. - В 84-м нас было кинули в помощь Комитету - мол, надо поддержать начинания. Зубков этот и принимал нас. Он по диссидентам работал, все террористов среди них искал... Бывший камсюк из инстукторов.

- Надо же! Я тоже им помогал, как аналитик... Видно, и с тобой мы где-то пересекались, а? Кстати, Коля, там ещё несколько личностей: Андриан Сергеич Голощапов, Марина Шахова-Лесовицкая, Сергей Петрович Шелковников...

- Одного тоже знаю, - сказал Манилов. - Шелковников - Вредитель.

- Вредитель? - удивился Скворцов. - Враг народа, что ли?

- Это кличка у него такая - Вредитель. Погонялово. А вообще-то, Шелковников - вор в законе, старая формация, каторжанские понятия, ставленник Похороныча, апологет Бирюзы. Как сказал бы какой-нибудь блатной: Вредитель - это наше все. Есть ещё Витя Кореец, но тот сидит за океаном.

- Похороныча помню, о Корейце слышал. А что за человек Шелковников этот?