Сложная любовь - [33]

Галя бросилась обратно в свою комнатушку, схватила телефонную трубку и быстро набрала номер шефа.

— Да, я вас слушаю, — вальяжно сказал он.

— Алеша, мне срочно надо с тобой поговорить, — выдохнула Галя.

Она уже давно не называла его по имени, но ничто не дрогнуло в его голосе.

— Хорошо, Галина Андреевна, заходите, — так же спокойно ответил он.

Галя пробежала длинным коридором, поднялась по лестнице и, распахнув дверь, влетела в кабинет шефа.

Алексей Львович ждал ее за столом.

— Слушаю вас, — холодно сказал он.

— Алеша, что случилось со «Плющ-банком»? — выпалила Галя.

Брови Алексея Львовича удивленно поползли вверх.

— Ничего. А в чем дело?

— Мне сказали, что они прекратили выплату денег!

Алексей Львович пожал плечами.

— Впервые слышу. А кто это сказал?

— Неважно, — вовремя сообразила не выдавать Оксану Галя, — но вы уверены?..

— Да, на все сто процентов, я только что говорил с его директором, там все в порядке.

— Все равно, — настаивала Галя, — Я хотела бы снять свои деньги.

— Пожалуйста, — ответил Алексей Львович. — Завтра после обеда подъезжайте и снимите.

— Спасибо, — Галя встала и направилась к двери.

— Вот еще, — остановил ее Алексей Львович, — завтра надо поехать посмотреть квартиру, а Света сейчас слишком загружена. Вы не подъедете с утра?

Галя прекрасно знала, что Света загружена ничуть не больше ее, но понимала, что теперь Света — не чета ей, и возражать не стала.

Вернувшись на место, она хотела поговорить с Оксаной, но та уже уехала и потому Гале пришлось обратиться к Свете.

— Света, — стараясь говорить тоном светской беседы спросила она, — ты не знаешь, часом, как дела у «Плющ-банка»?

— По-моему, — ответила Света, — все хорошо. Неделю назад был легкий шухер, но сейчас они вполне выправились.

— Ну и слава Богу, а то у меня там лежат некоторые деньги, — с облегчением вздохнула Галя и отвернулась. Поэтому она не заметила, как мстительно сверкнули светины карие глаза.

Вечером они с Мишей собирались в гости к Юре Боргенанову, которого Галя уже хорошо знала. С первой встречи он запомнился ей — высокий, с копной черных волос, артистическим, будто из бронзы отлитым лицом. Он неоднократно звал ее и Мишу зайти в свою мастерскую-театр, располагавшуюся где-то на окраине Москвы. Как раз сегодня они должны были туда подъехать.

Галина «девятка» долго кружила по незнакомым улицам, пока наконец Миша уверенной рукой не вывел ее к странному зданию.

— Мы приехали? — спросила Галя.

— Да, — сказал Миша, вылезая из машины.

— Странное место.

— Да, — согласился Миша, — это бывший орнитологический питомник. Но несколько лет назад он пришел в негодность и Юра снял его в аренду.

— На какие деньги? — профессионально поинтересовалась Галя, — Это должно быть недешево.

— У него вечно находятся какие-то спонсоры, — объяснил Миша, — что в общем неудивительно при его европейской известности.

Они прошли вовнутрь. Пройдя мимо опустевших проволочных вольер, в которых раньше размещались птицы, а теперь в полутьме стояли какие-то непонятные манекены, попали в юрин кабинет.

Улыбаясь, Юра поднялся им навстречу.

— Заходите, рад вас видеть, — приветствовал он их, — знакомьтесь.

Галя протянула руку красивому мужчине с волосами, собранными в конский хвост:

— Галя Новоселова, — сказала она.

— Борис Париков, — представился он.

Борис был, как объяснил ей Юра, главным художником их театра. Здесь же сидели молодые актеры Саша Дулов и Шура Райн, чем-то похожие друг на друга. Миша кивнул всем, как старый знакомый.

Юра налил им чай и начал рассказывать о спектакле, который он готовит на протяжении последних нескольких лет. Словно вдохновленный антуражем орнитологического питомника, он замыслил волнующее прочтение чеховской «Чайки», которую Галя любила еще в школе.

— Чайка, — объяснял он, — это на самом деле птица-феникс, постоянно умирающая и возрождающаяся из пепла. Это — фигура, стоящая в основе любого мифа.

Галя слушала как зачарованная. Ее не переставали удивлять эти люди, создающие среди хаоса современного «дикого бизнеса» и нуворишской роскоши островок подлинного искусства. Их вдохновение и артистизм по-настоящему захватили ее. Миша тоже слушал с неослабевающим вниманием. Его рука сжала галину руку, и острый ток волнения и страсти пробежал по ее коже.

Потом Боря повел их с Мишей по мастерским, где стояли уже почти готовые к спектаклю костюмы.

— Это удивительно, — восхищалась Галя, — я никогда не видела ничего подобного.

— Нет ничего странного, — сказал Париков, — вот эту шапку делали четыре года.

Галя была счастлива так идти держась за Мишину руку по лабиринту проволочных вольер, где в свете включаемых Борей ламп стояли, как фигуры древних воинов, манекены, облаченные в чудесные наряды. От всего этого исходили как будто неведомые энергетические волны. Волнение охватило все галино существо. Внезапно она почувствовала непреодолимое желание обнять Мишу и прижаться к его груди. Бросив на него быстрый взгляд, она увидела, что и он тоже взволнован.

Когда они вышли на улицу, Галя восторженно сказала:

— Удивительные люди, правда?

— Да, — согласился Миша, — им очень повезло с этим помещением. Ведь Юра уже несколько лет занимался «Чайкой», когда ему попался этот питомник.