Слой - [21]
Выручил Чернявский, как всегда.
— Что-то я взмок, — сказал он. — Пойдем, Виксаныч, хоть ополоснемся. Спасибо за игру, девочки.
Виктор Александрович тоже ощущал на коже липкий пьяный пот и вообще с дороги надо было помыться, сопрел в самолете от выпитого, от неснятого в душном салоне пальто. Женщины стали убирать принесенные наверх бутылки и посуду. Мужчины спустились вниз, в мокрое тепло предбанника.
Слесаренко встал под душ, с радостью ощутил на лбу горячие крепкие струи. Чернявский же, раздевшись донага, с рыком бросился в маленький бассейн для послебанных окунаний, прыгал там и фыркал, рявкая от холода. Через минуту вскарабкался на бортик, сорвал с вешалки чистый халат, завернулся в него, вздрагивая и стуча зубами: «Готов!» — и выскочил из предбанника, швырнув на ходу в Слесаренко валявшейся на лавке мочалкой.
От горячей воды зашумело в ушах, голова закружилась. Виктор Александрович пустил холодную, мгновенно замерз, перехватило дыхание. Он открыл глаза и увидел стоящую в дверях Оксану. Под ее взглядом рефлекторно втянул живот, чувствуя некое облегчение от того, что не снял плавки. Покрутил за спиной вентили, снова пустил горячую воду и сквозь мутную линзу льющейся мимо глаз воды увидел падающий на лавку халат, движение белого тела. Слесаренко снова зажмурился, стоял и ждал, и всё-таки вздрогнул от первого прикосновения.
— Здравствуй, Кся!..
Потом Оксана затащила его в парилку, где била веником. Раскаленный воздух обжигал тело, голова у лежащего Виктора Александровича и вовсе пошла кругом. Он взмолился, тюленем слез с полка, лежал на лавке, задыхаясь.
— А ну, встать! На улицу! На снег! — скомандовала Оксана.
Слесаренко почти на четвереньках выбрался в предбанник, толкнул наружную дверь и вывалился на задний двор. Сразу за маленьким крыльцом начиналась уходящая в черноту нетронутая снежная перина. Задержав дыхание, Виктор Александрович разбежался и упал в сугроб, легко проломив верхнюю подмерзшую корочку. Снег внутри сугроба был еще настоящий, зимний, пуховый и в первое касание показался горячим.
Рядом что-то ухнуло в снег, забарахталось. «Оксана?» — подумал Виктор Александрович, стряхнул с бровей налипший снег и увидел скачущего пса. Швырнул в него снегом, но лохматая образина приняла снежок за приглашение к игре, прыгнула вперед, толкнула Слесаренко лапой в грудь. Он упал навзничь и ощутил на лице горячее дыхание зверя и мокрый лижущий язык. Кое-как отбившись от этой свирепой собачьей ласки, Виктор Александрович проморгался, прочистил от снега уши и услышал Оксании смех. Оксана стояла на крылечке, набросив на плечи полотенце, в свете яркой наддверной лампочки. Пес рванулся к ней, Оксана с визгом запрыгнула внутрь, уронив полотенце. Пес схватил его и принялся трепать, мотая страшной башкой. Слесаренко выбрался из сугроба, на полусогнутых ногах добежал до крыльца, ухватил полотенце за край и потянул. Ткань затрещала, псина взвыла от восторга и так рванула на себя, что Слесаренко упал на колени, больно стукнувшись о ступеньку крыльца, плюнул собаке в морду и пополз к двери, оскальзываясь босыми ногами.
Снова сидели в парилке. Виктор Александрович дрожал и требовал добавить пару. Потом он долго искал свои плавки и нашел их под лавкой в предбаннике, мокрые и скрученные. «Как же утром?» — подумал Виктор Александрович, но Оксана забрала у него мокрый комочек, развернула и повесила в парилке на специальный, видимо, гвоздь.
Когда легли в постель и Слесаренко обнял рукой мягкие плечи, он вдруг напрягся и прислушался в темноте, но наверху было тихо, ничто не скрипело, не ерзало, долетал с потолка только низкий волнообразный звук, и Виктор Александрович догадался, что это всего лишь «гусарский» храп, и улыбнулся, прижал покрепче Оксану, и вскоре провалился в сон, успев подумать на самом краю: «Я ведь тоже храплю, как неловко…».
Глава третья
…Весна весною, а ночи стояли холодные, и Кротов минут пять гонял двигатель «джипа» на малых оборотах, пока не прогрел основательно. Рядом на сиденье развалился Лузгин, дышал свежевыпитым алкоголем, стекла с его стороны моментально запотевали. Кротов старался не похмеляться, да и нельзя же с утра пьяным за руль. Крепкий, сладкий чай немного взбодрил, но у сигарет был привкус гнилого сена — верный признак, что перебрал вчера.
Они поехали в похоронное бюро «Риус», благо, по субботам контора работала до часу дня. Высидев на диване короткую очередь, заказали гроб, катафалк, венки и ленты с надписями, которые сочиняли тут же, уточняя по телефону имена и фамилии родственников у Светланы и Сашиного отца. Венков набралось за двадцать. От самых близких и друзей заказали дорогие, по триста с лишним тысяч. Кротов вытащил из кармана и вскрыл пачку пятидесяток. Хватило едва, в обрез, выгребали из бумажников последнее, но заказали все, даже ограду — стояла чья-то готовая, перекупили.
В кафе «Отдых», на углу Герцена и Тореза, договорились о поминках и снова звонили Светлане, уточняли — на сколько человек. Сговорились на полусотне, но Лузгин настоял, чтобы порций десять держали про запас. В нынешнее богато-голодное время люди стали проявлять к поминкам повышенный интерес. К тому же на поминки, в отличие от презентаций, приходили без приглашений, и никто никого не гнал.
После распада России журналист Владимир Лузгин, хорошо знакомый читателю по трилогии «Слой», оказывается в Западносибирской зоне коллективной ответственности. Ее контролируют войска ООН. Чеченские моджахеды воюют против ооновцев. Сибирские мятежники — против чеченцев, ооновцев и федералов. В благополучной Москве никто даже не подозревает об истинном положении вещей. В этой гражданской смуте пытается разобраться Лузгин, волею журналистской судьбы оказавшийся в зоне боевых действий. Помалу он поневоле начинает сочувствовать тем, кого еще недавно считал врагом.Присущие авторуострое чувство современности, жесткий и трезвый взгляд роднят остросюжетный роман Виктора Строгалыцикова с антиутопиями Джорджа Оруэлла и Олдоса Хаксли.
Пожалуй, каждый, кто служил в армии, скажет, что роман Виктора Строгальщикова автобиографичен – очень уж незаемными, узнаваемыми, личными подробностями «тягот и лишений воинской службы» (цитата из Строевого устава) наполнена каждая страница этого солдатского монолога. Но в частной судьбе ефрейтора Кротова удивительным образом прочитывается и биография всей распавшейся страны, которой он сорок лет назад служил далеко за ее границами, и судьба ее армии. И главное, причины того, почему все попытки реформировать армию встречают по сей день такое ожесточенное сопротивление.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Полная версия нового романа Букеровского номинанта, победителя Первого открытого литературного конкурса «Российский сюжет».Главный герой, знакомый читателям по предыдущим книгам журналист Лузгин, волею прихоти и обстоятельств вначале попадает на мятежный юг Сибири, а затем в один из вполне узнаваемых северных городов, где добываемая нефть пахнет не только огромными деньгами, но и смертью, и предательством.Как жить и поступать не самому плохому человеку, если он начал понимать, что знает «слишком много»?Некие фантастические допущения, которые позволяет себе автор, совсем не кажутся таковыми в свете последних мировых и российских событий и лишь оттеняют предельную реалистичность книги, чью первую часть, публиковавшуюся ранее, пресса уже нарекла «энциклопедией русских страхов».
В последнем романе трилогии читатели вновь встретятся с полюбившимися героями – Лузгиным, Кротовым, Снисаренко... События происходят сегодня. Они узнаваемы. Но не только на этом держится нить повествования автора.Для массового читателя.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.