Слово пастыря. Бог и человек. История спасения. Беседы о православной вере - [122]

И, обращаясь к Спасителю, разбойник благоразумный произносит удивительные слова: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое».

И сказал ему Иисус: «истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (см. Лк. 23.40—43).

Воистину поразительный эпизод: приговоренный к смерти разбойник видит рядом с собой такого же обреченного, страждущего, беззащитного, побежденного обстоятельствами и слабого человека из плоти и крови. И вдруг какой-то неведомой внутренней силой прозревает в Нем Того, Кто уже сегодня вступит в Царство Свое. Значит, Царство Его — Царство Небесное, и тогда это Сын Божий, внешне не отличимый от обычного человека.

Когда следовавшие за Спасителем люди исповедовали Его Сыном Божиим, видя многие чудеса и слыша слово Его учения, то это представляется объяснимым. Исповедание же разбойника, случайно оказавшегося с уничиженным Христом в Его и свой последний час, лежит вне логического обоснования. В Евангельской истории это — проявление абсолютной, безусловной и самодостаточной веры. С этой верой умирающего разбойника не может сравниться ни вера апостолов, ни учеников, ни последователей Спа-

сителя. Ибо разбойник исповедует в поверженном человеке, всецело находящемся во власти своих мучителей и палачей, Сына Божия.

Чего требует от Бога наше маловерие, чтобы нам уверовать в Господа? Непременно — могущества, всесилия, чуда, знамений: «Помоги! Соверши! Яви Твою власть в моей жизни! Сделай то, о чем я прошу, здесь и теперь!» Ведь «Ты еси Бог, творяй чудеса» (Пс. 76. 15).

А если нет чуда, то и Бога нет. Бог без чуда, устрояющего нашу жизнь согласно нашим же представлениям о благе, человеческому маловерию не нужен. Как это отличается от той великой и спасительной веры, с которой покидал этот мир благоразумный разбойник!

И Суд Божий, сотворенный на кресте Господом Распятым для этого разбойника, оправдывает того в вечности. Изображение креста в русской православной традиции символически заключает в себе рассказ об обстоятельствах Крестной смерти Спасителя. Так, помимо верхней и центральной перекладин, символическое значение имеет и нижняя косая перекладина с правым воздетым и левым опущенным концами. Она как раз и символизирует Божий суд, совершившийся на Голгофе. Разбойник, распятый справа от Спасителя, оправдан и вознесен в Небесные обители, а находившийся слева от Него — осужден и тяжестью нераскаянных грехов низведен в преисподнюю. Таким образом, Крест Христов предстает как образ весов Небесного правосудия, символ последней справедливости. Крест — знак и обещание истины и справедливости в жизни человека, ибо Крестом являются нам и любовь Бога, и Божественная правда. Действительно, «Крест Христов — учение Христово», как говорит о том святитель Игнатий (Брянчанинов).

Ученики и апостолы после осуждения Спасителя на смерть рассеялись и скрылись «страхаради Иудейска» (Ин. 20. 19). Подле Креста распятого Господа оставались лишь Пречистая Его Матерь, жены-ми-роносицы и любимый ученик Иоанн. И на старинных русских распятиях мы видим это изображение Креста Господня с предстоящими: справа — Божия Матерь, слева — апостол Иоанн.

Обращаясь со Креста к Матери Своей, Спаситель препоручает Ее заботам и попечению Иоанна, говоря: «Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя!»

И далее — свидетельство самого Иоанна Богослова: «И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Ин. 19. 26—27).

Примечательно также это обращение «Жено» (то есть «Женщина») вместо «Мати», которое прозвучало с высоты Креста.

В момент непереносимого страдания на кресте Господь усыновляет Своего ученика Матери Своей. Это не просто проявление заботы о лю-

бимом ученике, остающемся без Учителя, и о Матери, остающейся без Сына. Это еще и некий символический акт, ибо в лице любимого ученика все другие ученики и последователи Христовы, вся Церковь усыновляются Божией Матери. И потому Пресвятая Дева Мария есть Небесная Ходатаица и Заступница за всех верующих в Сына Ее и Бога нашего.

Двойное мучение испытывает Спаситель на кресте: моральное — ибо люди, за которых Он принимает страдание, хулят и поносят Его, и физическое — потому что боль нестерпима. Это истязание не может длиться бесконечно.

Вот свидетельство евангелиста Марка о последних часах земной жизни Спасителя:

«Был час третий, и распяли Его» (по нашей системе исчисления времени это соответствует 9 часам утра).

«В шестом же часу (то есть около полудня по нашему счету) настала тьма по всей земле (произошло солнечное затмение), и продолжалась до часа девятого (соответствует примерно трем часам дня). В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! лимма савахфани? — что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших тут, услышав, говорили: вот, Илию зовет (то есть ветхозаветного пророка Илию). А один побежал, наполнил губку уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить, говоря: постойте, посмотрим, придет ли Илия снять Его (уксус, оказывая действие, подобное наркотическому, должен был притупить боль и продлить последние минуты Распятого). Иисус же, возгласив громко, испустил дух. И завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу. Сотник, стоявший напротив Его, увидев, что Он, так возгласив, испустил дух, сказал: истинно Человек Сей был Сын Божий» (Мк. 15. 25, 33—39).