Слово о сыне - [33]

16 июня 1960 года Юру приняли в Коммунистическую партию. Он серьезно готовился к космическому полету. Но об этом, повторяю, мы не знали. Я только чувствовала, что живет он каким-то ожиданием. Приезжал он, помогал дома по хозяйству, огород копал, окучивал картошку, пропалывал огурцы. И все так быстро, споро делал.

Приехали как-то они с Валей и Леночкой. Я Юру даже не узнала. Одет он был в темно-серый костюм, модный, дорогой. Очень он Юре шел, только непривычно мне было видеть его не в форме. Он ответил, что тоже не привык в гражданском ходить. Но я видела, хотелось показать обновку.

Привезли они тогда много фотографий об отдыхе в Клязьме, где были в предыдущее воскресенье. А фотографировал Саша Щекочихин — муж Нади (они в то время были в отпуске). Юра очень хвалил Сашины фотографии. Мне они тоже нравились и нравятся. А сейчас они тем более ценны, что Саше удалось сохранить многие встречи.

На ноябрьские праздники назначил наш младший сын свадьбу. После возвращения из армии он опять пошел на стройку, поднимал завод «Динамик». Захотел на нем работать, выучился на гальваника. На новой своей работе познакомился с милой, красивой девушкой Азой.

Юра и Валя приехали на свадьбу Бориса. Юра был весел. Шутил. Заводил всех на песни, на танцы. Обратился к молодым:

— Молодоженам принято желать счастья... Не знаю, правильно это или неправильно, но таков народный обычай. Я же хочу призвать Азу и Бориса быть мудрыми, терпеливыми, добрыми...— Юра говорил как бывалый семьянин, как старший напутствовал младшего.— Можно дать деньги взаймы, подарить радиоприемник, но никто не может подарить вам счастья, кроме вас самих. Так дорожите взаимным доверием, любовью, будущим... Поэт сказал: «Я люблю, когда в доме есть дети и когда по ночам они плачут». Я разделяю взгляды поэта. Вам желаю полного счастья!..

Командировки Юры становились все более частыми, все более длительными. Валя ждала второго ребенка, чувствовала себя не очень-то хорошо. Я приехала в городок. Возились с Леночкой. Она только училась говорить первые слова, была забавной, подвижной, шустрой.

Приближались Валины роды. А Юра отправлялся в очередную командировку и очень волновался, как жена будет без него. Попросил меня не оставлять Валю. Об этом и просить не надо! Но я ему сказала:

— Не беспокойся, сынок! Что нужно будет — передам и внука приму.

Я почему-то ожидала мальчика. А Юра, как и первый раз,— девочку. Отвезли Валю в роддом накануне женского дня. Все не могли уйти из приемной, ждали.

7 марта в семье Гагариных появилась еще одна девочка. «Обсудила» я это событие с Леночкой, сказала, что у нее будет сестренка, а она ответила: «Дя!»

Юра был переполнен радостью. И, как не был занят, когда бывал в доме (не в командировке), заботливо помогал жене, обихаживал дочек. Только по ночам Валя не допускала его к детям.

— Ты должен выспаться!

В начале апреля Юра уезжал в очередную командировку. Ничего особенного не заметила я. Он только настойчиво несколько раз повторил:

— Мама! Валю не оставляй!

Мы остались с Валей. Она была как натянутая струна. Я отнесла это за счет ее состояния.

Вдруг из Гжатска пришла телеграмма: Алексей Иванович тяжело заболел. Я не знала, как поступить. Валя стала уговаривать меня ехать к нему. Я все не могла решиться. Но Валя убеждала, что ей помогут все «наши», как выражалась она. В доме Юры тогда часто бывали его товарищи Алеша Леонов, Павел Романович Попович, Андриян Николаев, Валерий Быковский, Павел Иванович Беляев, Владимир Михайлович Комаров. С Германом Титовым они были, считай, соседями: жили в соседних подъездах, но балконы были рядом. Дружили и жены. Кроме Николаева и Быковского, все были женаты. Довод меня убедил. Я уехала в Гжатск, хотя на душе было неспокойно: не выполнила просьбу сына.

Алексей Иванович поправился. Он такой — ему чуть лучше, он уже за работу. Договорился помочь нашим клушинским по плотницкому делу. Я собиралась к Юре, Вале, малышкам.

Было это 11 апреля 1961 года.

Двенадцатое апреля

Встала я в ту среду по давней привычке рано. Надо было приготовить завтрак, отправить всех по делам: Алексея Ивановича в Клушино, Зою и ее мужа Диму — на работу, внучку Тамару и внука Юру — в школу.

Солнце вызолотило чистый небосвод, в воздухе пахло набухающими почками. Люблю я эту пору ранней весны! Все в природе ждет пробуждения — и ты живешь в ожидании. Осталось это чувство весенней радостной заботы со времен еще нашей крестьянской жизни, когда шла подготовка к севу. Бывало, прикидываешь, когда же сеять, сажать. Последний смотр устраиваешь.

Первым посадила завтракать Алексея Ивановича — ему раньше уходить, пока дорогу солнце не расхлябало. Сама с ним перекусила, чтоб уж потом на еду не отвлекаться.

Свой плотницкий ящик он еще с вечера приготовил, я поутру только в чистую тряпочку сложила обед: яйца вареные, хлеба, картошки.

— Ну я пошел, Нюра! — попрощался Алеша, а я вышла его проводить до калитки. Утренний ледок хрустко поскрипывал под ногами, я поглядела ему вслед — Алеша шел легко. Путь ему предстоял долгий — двенадцать километров, но нам знакомый. Сколько уж хожено-перехожено по этой дороге!