Слово на букву «Л» - [22]

— Кому вы хотите подписать книгу? — спросила поэтесса, выводя Беллу из задумчивости. — Кто этот счастливчик?

Мужчина, стоящий за ней, слегка усмехнулся. Кошмар, неужели всем все про нее ясно? Она откашлялась и сказала:

— Этот счастливчик — я.

Вернувшись домой, Белла не обнаружила на автоответчике никаких новых сообщений от прораба. Как он мог? Она уже так привыкла к его ежедневным монологам со все более и более интригующими отговорками. Он пока не может к ней прийти. Но пусть она не волнуется: как только сможет, он сразу придет. Он уже записал ее в ежедневник. Да, это настоящий мужчина. Как только ты привыкаешь к одним его выходкам, он тут же изобретает другие. Как теперь ложиться спать, не зная, что там происходит в личной и профессиональной жизни мистера Боумана? Из рассказанных ее автоответчику историй она особенно любила повествование о том, что мистер Боуман не может прийти оштукатурить ей стены, так как его жилец съехал, не предупредив его заранее. Какая тут связь, оставалось до сих пор неясным, но тем было интереснее.

Однако на автоответчике все-таки было одно сообщение, от садовника. Мистер Хендерсон определенно обходил мистера Боумана по всем параметрам. Возможно, вместе они составят сплоченную команду «профессионалов», которые всегда звонят, но никогда не появляются.

Мистер Хендерсон удрученным голосом сообщал, что человек с мачете уже заждался, что ее никак не застать дома (очевидно, вся ее жизнь — это сплошная череда светских мероприятий) и что, возможно, он все-таки зайдет в субботу, в десятом часу. А если ей это время не подходит, то пусть она оставит ему сообщение. Или нет, пусть она в любом случае позвонит, потому что у него нет ее адреса.

Конечно позвонит. Она ему уже столько раз звонила, что пора уже заносить номер в память телефона. И обязательно бы занесла, если бы знала, как это делается.

Следующим утром она позвонила ему с работы:

— Алло? Это снова Белла Крейцер, я только хотела…

Неожиданно на том конце подняли трубку:

— Слушаю вас.

— Мистер Хендерсон? Не верю своим ушам. Вы что, и вправду существуете? Я, знаете ли, так привыкла к вашему автоответчику. У нас с ним целый роман.

— В таком случае могу оставить вас с ним наедине.

— Нет уж, записывайте. — Она продиктовала ему свой адрес и подтвердила, что в субботу будет дома.

— Но вы, пожалуйста, ничего до тех пор не подстригайте. Мне, как Родену, нужно видеть материал, — ответил он.

— Не буду, не буду, честное скаутское!

Пятница — самый приятный день недели. После обеда, пользуясь отсутствием Селин, они отправили гонца за вином и кексами. В ожидании все убивали время, зачитывая выдержки из «Хелло!» и играя в «Выбирайку»:

— Выбирай, три месяца сниматься в передаче «За стеклом» или переспать с продавцом из нашего буфета, — невинно предложил Энтони.

— С тем, который без зубов? — уточнила Белла.

— Угу, переспать и поцеловаться!

В рабочем блокноте Беллы громоздились все новые и новые планы украшения сада. Тут были викторианские летние домики на колесах, кусты в форме пирамидок, мавританские каналы, пересекающиеся, как на картине Мондриана. Она нарисовала скалы из ракушечника, с которых низвергался настоящий водопад, и качели, увитые розами и плющом, раскачивающиеся на ветке старого кедра. Интересно, а можно ли пересадить дерево, которому двести лет? Наверно, вряд ли.

Неожиданно в офис ворвалась Селин. Все торопливо попрятали бутылки под стол и энергично застучали компьютерными клавишами, закрывая окна с пасьянсом и открывая программу Кварк.

— Никто не видел мой номер «Хелло!»? — в наступившей тишине спросила Селин.

Субботним утром у двери Беллы раздался звонок. Одно из двух — либо она проспала, либо нетерпеливый мистер Хендерсон явился раньше времени. Она сбежала по лестнице, застегивая джинсы на ходу. Обуваться было уже некогда.

— Пружинкин! — воскликнула было она, но смущенно закашлялась. Перед ней стоял тот самый мужчина, которого она видела на поэтическом вечере.

— Это ты? — поразился он. — Что ты сказала?

— Нет-нет, это мне просто что-то не в то горло попало, — Белла начала энергично отхаркиваться, якобы прочищая горло (гениально, осталось только плюнуть ему в морду). — Что ты здесь делаешь?

— Как что? Пришел подстричь твои заросли. Я — Уилл Хендерсон, — улыбнулся он. — Рад видеть тебя снова.

Уилл извинился за то, что ушел тогда, не попрощавшись. По его словам, ему было неловко подойти, когда она разговаривала с той самой дамой в шляпе, над которой он так невежливо подшучивал.

— О, психоделический педикюр! — кивнул он на блестящий синий лак. — Или это редкое заболевание ногтей, и я опять не к месту со своими шутками?

О боже, голубой лак, он подумает, что в душе она неполовозрелый подросток! Белла заметалась в поисках тапок.

— Ты что, только что переехала? — махнул рукой Уилл в сторону громоздящихся в гостиной коробок.

Пришлось объяснять, что нет смысла распаковываться, пока не ликвидирована сырость:

— Это слово большими буквами навсегда начертано в моем мозгу, потому что я уже целую вечность пытаюсь от нее избавиться. Но мистер Боуман, кажется, еще более неуловим, чем ты.