Слово и «Дело» Осипа Мандельштама - [61]
Врач-консультант: Разумова[396]
AM. Короб 4. Папка 11.
‹4›
Листок о нетрудоспособности О.Э. Мандельштама, с 26 мая по 23 июня 1937 года
Форма № 1
ЛИСТОК О НЕТРУДОСПОСОБНОСТИ № 26316
ПОЛИКЛИНИКА ИМ. ПРОФ. СНЕГИРЕВА
Выдан: 26.V. 1937
Фамилия нетрудоспособного: Мандельштам
Имя и отчество: Осип Емильевич
Год рождения: 47
Диагноз: Артер‹иальный› сардосклероз
Сердечная слабость
Гриппозное состояние
Режим: полный покой, постельный режим
Освобождение от работы:
С какого числа 26.V по какое число Двадцать девятое мая
С какого числа 30.V по какое число Второе июня
С какого числа 3.VI по какое число Пятое июня
С какого числа 6.VI по какое число Восьмое июня
С какого числа 9.VI по какое число Тринадцатое июня
С какого числа 14.VI по какое число Шестнадцатое июня
С какого числа 17.VI по какое число Девятнадцатое июня
С какого числа 20.VI по какое число Двадцать третье июня
AM. Короб 4. Папка 10. Подпись врача неразборчивая, но всюду одна и та же; имеется также надпечатка на подписи: «Консультант экспертизы нетрудоспособности».
‹5›
Письмо О.Э. и А.Э. Мандельштамов Э.В. Мандельштаму
[10 июня 1937 г.]
Дорогой папочка!
Я в Москве всё время болел. Сердце ослабело. Сейчас лучше. Меня собираются лечить. Союз Сов‹етских› Писателей предложил мне помощь. Назначена в Союзе читка моих новых стихов[397]. Настроение хорошее. Очень хочется работать. Для этого у меня хватит сил. Скоро выедем за город. Страшно хочу тебя видеть. При первой возможности выпишу тебя к нам. Горячо целую тебя и детей. Тане и Жене – привет.
Ося
Целую крепко. 15/VI вышлю деньги. Жду писем.
Твой Шура
Мандельштам О. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 4. М., 1997. С. 198.
‹6›
Письмо О.Э. Мандельштама В. П. Ставскому,
‹июнь 1937 г.›
Уважаемый тов. Ставский!
Вынужден вам сообщить, что на запрос о моем здоровьи вы получили от аппарата Литфонда неверные сведения.
Характеристика: «средне-тяжелый хронический больной» не передает состояния. По существу это значит «не безнадежный» – и только.
Эти сведения резко противоречат письменным справкам пяти врачей от Литфонда и районной городской амбулатории.
Прилагаю подлинные документы и ставлю вопрос: хочу жить и работать; стоит ли сделать минимум реального для моего восстановления?
Если не теперь – то когда?
О. Мандельштам
P. S.
Фактически по медицинской линии Литфонда произошло следующее: меня обследовали (в течение трех недель), причем врачи нашли тяжело больным и – постановили воздержаться от лечебной помощи.
Даже ряд исследований, предписанных проф‹ессором› Роменковой (терапевт), не был произведен. Окончательный диагноз не поставлен. Меры к лечению не указаны. В лечебной помощи отказано.
Мандельштам О. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 4. М., 1997. С.197.
‹7›
Письмо О.Э. Мандельштама В.П. Ставскому(?)
‹июнь 1937 г.›
По заключению городской районной амбулатории необходимо помещение немедленно в нервный санаторий.
Ни одно из исследований, предписанных проф. Роменковой от Литфонда, не сделано.
Сердце ослабело. Задыхаюсь. Держится температура. Растет психическое возбуждение. Боюсь один ходить и физически не могу. Прилагаю бумаги присланных вами врачей.
Мандельштам О. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 4. М., 1997. С. 197.
‹8›
Телеграмма О.Э. Мандельштама Е.Е. Поповой
[26 июня] ‹1937 г.›
ДОРОГА ЛЕГКАЯ КОРОТКАЯ СЛУШАЛ ЩЕЛКУНЧИКА[398] СМОТРЕЛ ВОЛГУ МОСКВУ БОЛЬШОЙ ПРИВЕТ ЯХОНТОВУ = МАНДЕЛЬШТАМ
Мандельштам О. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 4. М., 1997. С. 198.
‹9›
Повестка о поэтическом вечере О.Э. Мандельштама в Союзе Писателей СССР
‹разослана через курьеров 14 октября 1937 г.›
<Надпись на конверте: «В<весьма> срочно. С курьером»>
Тов. Уткину!
Уважаемый товарищ!
15-го октября в 6 часов вечера в помещении Союза Советских писателей состоится читка стихов Осипа Мандельштама, на которой просьба присутствовать.
Секретарь бюро секции поэтов – Сурков.
РГАЛИ. Ф.1334. Оп. 1. Д.557.
В. Яхонтов (ГЛМ)
Московский областной отдел здравоохранения при Мособлисполкоме, санаторий «Саматиха» (1938):
Общественный ремонт здоровья, или отдых в мышеловке
1
Двухэтажный дом Чусова был, вероятно, теплым и вполне пригодным для зимнего жилья. Но оставаться на зиму в Савелово оказалось, видимо, по каким-то причинам нельзя, и во второй половине октября вопрос о местожительстве встал заново и с не меньшей остротой.
Аркадий Штейнберг, в то время сам сидевший в лагере, позднее рассказывал, что Мандельштамы заходили к нему домой и расспрашивали его мать о Тарусе. Ездили они и в Малый Ярославец к Надежде Бруни – жене Николая Александровича Бруни, «отца Бруни» из «Египетской марки», тоже арестованного. В этот неосвещенный, непролазный в дожди город они приехали поздно вечером – ни фонарей, ни прохожих; на стук в окна – искаженные страхом лица: оказалось, что в последние недели город накрыла волна арестов, и наутро Мандельштамы в ужасе бежали в Москву из такого «пристанища»[399].
Поздней осенью 1937 года Мандельштамы поселились в Калинине – с легкой руки Исаака Бабеля, сказавшего: «Поезжайте в Калинин, там Эрдман, – его любят старушки…»
Надежда Яковлевна потом вспоминала, как Николай Эрдман, сам живший в маленькой узкой комнатке, где помещались только койка и столик, помогал им устроиться:
