Слово Говорящего - [35]

На самом краю пропасти заранее вкопали крепкий столб, а на верхушку столба прикрепили перекладину, уходящую далеко за край ущелья. К концу перекладины, который находился над пропастью, была прикована цепь. Достаточно прочная, чтобы удержать человека.

Кагэро выбрал первого. Он помнил: этот человек бил его с улыбкой на губах.

— Помнишь, как вы чуть не убили меня? — тихо спросил он. — Помнишь, как нравилось тебе бить меня ногами по ребрам? Поулыбайся теперь.

Кисти его рук, сложенные вместе, обмотали цепью и закрепили замком. Потом подвели к краю и велели прыгать. Это было частью казни.

— Если сумеешь добраться до перекладины, отпущу, — крикнул Кагэро.

Человек, конечно, не смог заставить себя прыгнуть. Его ткнули в спину копьем. И он повис над пропастью. Подергался немного и, рискуя лишиться кожи на руках, покраснев от натуги, вывернул кисти так, что цепь еще раз обернулась вокруг них. Только наполовину, он уцепился за цепь пальцами, чтобы не вернулась на место. Теперь можно подтянуться и сделать то же самое еще раз. Но очень тяжело, а цепь такая длинная…

Кагэро хотел позабавиться. Все-таки, он возвращает им ту боль и страдания, которые они принесли ему. Цепь слишком длинная, ни у кого не хватит сил добраться до перекладины. Время от времени человек беспомощно повисал, и тогда слуга с длинным шестом, конец которого был вымазан смолой и подожжен, прижимал этот факел к его спине. Тогда над ущельем проносился крик, а столб начинал мелко дрожать.

Закончилось все тем, что казнимый совершенно обессилел. Его вытянули обратно, сняли цепи с рук. Кагэро увидел, что кожи у него на руках не осталось вовсе. Как у него, когда Мудзюру заставлял рыть ямы… Нет. Кагэро мотнул головой. Вытащил из-за пояса кинжал и молча резанул по шее пленника. А потом еще один удар — вонзил лезвие между ребер.

— Давайте следующего, — велел он, вытирая кинжал. — А этого уберите.

Следующий пленник был заметно сильнее первого. И он явно не собирался сдаваться.

— Никогда не смотри в глаза жертве, — сказал он, когда его проводили мимо.

Но и он не смог. Он прополз уже половину расстояния и вокруг кистей у него вырос приличных размеров моток. И вдруг он дико закричал. Все увидели, как полетел вниз оторванный палец, как хлынула следом струя крови… Как быстро размоталась цепь, и крик стал очень высоким, сорвался на визг… На локтях его обозначились красные полосы, кожа порвалась.

Кого-то стошнило. Кажется, это один из солдат. Кагэро подивился ему: в бою творят такое, от чего в глазах темнеет, а тут… Наверное, потому, что то — бой, то не убийство, а война. А то, что творится здесь…

— Вам повезло, — сказал он, повернувшись к оставшимся пленникам; те стояли полумертвые, все как один с белыми лицами. — Убейте их. Столб свалите в пропасть.

Носилки с императором унесли, а сзади еще несколько минут слышались сдавленные крики.

* * *

— Тот человек был прав, Кагэро, не нужно смотреть в глаза тому, кого убиваешь.

Мудзюру выглядел довольным. Конечно, с чего бы ему не радоваться, Кагэро продлил ему жизнь чуть ли не на пятьсот лет. Достаточный срок, чтобы сойти с ума…

— Смотреть в глаза убийце гораздо хуже.

— Не спорю. Ты молодец, правильно поступил. Месть — дело благородное.

— Я так не думаю… уже…

— Но ведь ты свой долг вернул, не так ли? Зачем занимать голову лишними мыслями: а правильно ли было сделано или нет? Что было, то прошло. Время вспять не повернешь. А ты только истерзаешь себя. Впрочем, не переживай. Тебе еще не раз придется мстить.

— Например, тебе?

Кагэро показалось или Мудзюру на самом деле вздрогнул.

— Мальчик, — сказал Говорящий фальшиво-сладким голосом. — Ты хотя бы думаешь иногда, что говоришь? Да ты на коленях передо мной ползать должен! Ты посмотри, кто ты сейчас и кем ты был. Грязью был. А теперь люди — грязь на твоих подошвах. Не доволен, что ли?

— Нет, не доволен. — Кагэро помолчал, размышляя о том, нужно ли рассказывать Говорящему то, что он хотел рассказать. — Не доволен, потому что… я не свободен. А какая разница птице, из какого металла сделана ее клетка, из золота или простого железа? Птице ведь эту клетку не продавать, ей в ней жить.

— Ну да, какая разница Кагэро, из какого металла сделаны цепи, в которые он закован… Так? Мальчик мой, ты очень молод и глуп, а глупость твоя заключается в самоуверенности. Так вот запомни: никогда не будь ни в чем уверен! Всегда просчитывай все варианты. Не надейся на судьбу, у нее и без тебя забот хватает…

Кагэро вскочил и, широко размахнувшись, ударил Говорящего по лицу. Так, что брызнула кровь и хрустнули хрящи — наверное, сломал нос.

— Ублюдок… ублюдок… — он бросал слова, задыхаясь; воздух подпирал к горлу, закрывал его подобно пробке. — Чтоб ты… чтоб тебе… А…

Он махнул рукой и ушел. В спину дохнуло холодом.

Кагэро взяла такая досада, что хоть сейчас иди и вешайся. Ну когда он разучится делать ошибки? Когда поймет, что все происходящее кому-то на руку? И когда осознает, что понимать это — слишком мало?

И что-то в нем в очередной раз сломалось.

На следующий день Кагэро велел погасить бунтарские настроения в народе. Это — новая война. Война людей с людьми, но тем она хуже, что в этой войне брат может пойти на брата, а сын на отца. Но, похоже, никто ничего страшного в этом не видел — к убийствам стариков, сказавших неосторожное слово, отнеслись вполне спокойно.