Слово чести - [238]

– Завтракать будешь?

– Нет, спасибо. В тюрьме кормят очень рано. Тайсоны сели за стол, наполовину заваленный бумагами Марси. В течение последующих двадцати минут они беседовали об учебе Дэвида. Тайсон пил кофе, Дэвид уплетал вторую миску овсянки, а Марси потягивала маленькими глотками слабый настой из трав.

– Мой желудок, – объяснила она. – Бессонные ночи сказываются...

Бен засуетился, взглянул на часы:

– Мне пора. Увидимся в суде.

– Хочешь, чтобы пришел Дэвид?

Тайсон взглянул на сына, расправлявшегося с овсянкой.

– А ты-то сам куда хочешь пойти? В школу или в суд?

– В суд, – смущенно улыбнулся Дэвид.

– Хорошо. Может быть, когда вырастешь, из тебя выйдет толковый военный адвокат, – сказал Тайсон, потрепав сына по щеке.

– Передай привет Винсу, – напомнила Марси. – Да, кстати, что будет сегодня, Бен?

– Затрудняюсь сказать. Корва хочет, чтобы Левин занял свидетельское место. – Зевнув, Тайсон спросил: – А ты не хочешь дать показания? Жены часто характеризуют своих мужей на военных судах.

Марси лукаво улыбнулась.

– Ты хочешь, чтобы я рассказала правду? Признайся, ведь тебе будет неприятно видеть меня в качестве свидетеля?

– Нет. Неприятно. Это не в моем вкусе, хотя Корва считает, что идея неплохая. Ты ведь знаешь, как эти итальяшки носятся со своей семьей. В итальянских судах присутствуют и старики, и даже младенцы, и все кричат, переругиваются.

Марси нахмурилась.

– Терпеть не могу, когда ты занимаешься этническими обобщениями.

– А Корву, наоборот, это забавляет. – Тайсон кивнул в сторону бумаг и кейса. – У тебя сегодня встреча днем?

– Да, – небрежным тоном ответила Марси. – Я договорилась на пять в центре. Если суд отложит заседание или перенесет его на четыре тридцать, то меня бы это очень устроило.

– Я передам записку судье Спроулу, – усмехнулся Тайсон.

За окном взвизгнули тормоза, и Тайсон услыхал звуковой сигнал, подаваемый Ларсоном. Они поцеловались, и Бен, уходя, тихо прикрыл дверь.

Ларсон не стал надевать наручники подсудимому и спросил, едва машина тронулась с места:

– К Корве?

– Угу, – буркнул Тайсон, поглядывая из окна на бежавшие по утреннему небу темные тучи, подгоняемые лихим наездником бореем. Сырой, насыщенный влагой воздух не оставлял никакой надежды на возвращение сухой погоды.

Выйдя из машины, припаркованной у общежития, Тайсон мигом преодолел три лестничных пролета и постучал в дверь Корвы. Нетерпение, с которым адвокат ожидал Тайсона, выразилось уже в том, как внезапно и резко Корва открыл дверь.

Они чинно уселись за обеденный стол, Корва предложил Тайсону кофе из термоса и, пока наливал, учтиво осведомился о здоровье его семьи. Получив исчерпывающий ответ, Корва напомнил, что нынешнее заседание должно быть последним. Прорабатывая все детали защиты, он сказал:

– Подполковник Левин готов свидетельствовать в вашу пользу.

– Винс, оставьте в покое Левина. Я не желаю, чтобы из-за меня у него возникли проблемы с продвижением по службе. Перед выходом на пенсию он хочет получить полковничьи погоны.

– Может быть, тогда Марси? – спросил с еще большим нетерпением адвокат.

– Отпадает, – резко оборвал Тайсон.

– А может быть, преподобный Саймс выступит в вашу защиту? Он очень рвался замолвить за вас словечко, – предлагал варианты неутомимый Корва.

– Только Саймса не хватает. Он начнет прямо с моего баптизма.

– Как же быть, – волновался Корва, – ведь показания любого свидетеля о вашем характере и душевных качествах – последнее, что услышат присяжные перед вынесением приговора.

– Зачем им мой характер? Ведь у присяжных есть факты, – недоумевал Тайсон.

– Что-то вы сегодня не в настроении, мой друг, – пришел к выводу защитник. – Ну да ладно. У меня есть для вас новости о сестре Терезе.

– Она умерла? – всполошился Тайсон.

– Нет-нет. Она пока что здравствует. Интерпол установил место ее пребывания. Она живет в одном монастыре в местечке Каза Пастор Ангеликус, недалеко от Рима. Ведет затворнический образ жизни; церковь отлучила ее от мира.

– Может быть, это и к лучшему, – произнес упавшим голосом Тайсон. – Хорошо, что есть на свете такие места, где человек может жить в абсолютном покое. – В задумчивости он добавил: – Слава Богу, что кому-то не суждено испытать всего этого.

Корва согласился:

– Может быть, вы и правы. Но я очень хотел, чтобы сестра Тереза рассказала суду, что вы спасли ей жизнь.

– Зачем, Винс? Что это изменит? Вьетнам в моем понимании – это потеря чести, невинности, потеря облика и души человеческой. Не надо смущать суд историей о двух людях, которые симпатизировали друг другу. Я не желаю, чтобы моя личная жизнь, пусть даже прошлая, выносилась на обсуждение публики. Я бы никогда не позволил вам вызвать ее в суд на место дачи показаний.

– Я знаю. Я просто хотел найти ее для вас, – признался Корва.

– Спасибо вам.

– Ну ладно. Нам пора.

Глава 54

Ровно в десять утра началось последнее заседание трибунала. Защита, обвинение, присяжные пришли за несколько минут до начала, и только полковник Спроул вошел в зал суда с последним ударом часов.

Суд начался после выполнения всех процессуальных норм. Публика заняла все места, а многие еще стояли в проходе.