Слово чести - [203]

Обвинитель уважительно склонил голову, словно полковник Спроул сделал интересное замечание, и ничтоже сумняшеся принялся выяснять у Брандта, каким это образом происходило осквернение трупов вражеских солдат.

Брандт с дотошностью педанта излагал, как первый взвод роты «Альфа» продвигался к деревне Ань Нинха и госпиталю Мизерикорд. Воспоминания Тайсона о том дождливом дне совпадали с тем, что рассказывал Брандт, при этом он не переставал удивляться, насколько хорошо его недруг ориентируется в событиях 15 февраля.

Подытоживая сказанное Брандтом, прокурор не преминул заручиться поддержкой Эндрю Пикара.

– Доктор, события, о которых идет речь, описаны мистером Пикаром в книге «Хюэ: гибель города». Это вы помогли автору собрать материал для этого произведения?

– Да, сэр.

– Вы читали книгу?

– Читал.

– Существуют ли в книге Пикара какие-либо временные несоответствия или противоречия истинному положению вещей?

– Большую часть информации Пикар получил от меня, хотя я столкнулся с некоторыми фактами и подробностями, о которых до некоторых пор не знал.

– Какими же именно?

– Я не знал фамилий медицинского персонала. Он сообщил мне, что беседовал с очевидцем событий – монахиней по имени сестра Тереза, которой позднее отвел соответствующее место в своем произведении.

Пирс жадно ловил каждое слово своего свидетеля, а потом вдруг неожиданно спросил:

– Будучи взводным санитаром, вы должны были нести службу вместе с остальными солдатами. В чем она заключалась?

– Как правило, я нес дозор. Я ходил вместе с, как мы называли, командной группой взвода. В нее входил командир взвода, радиооператор и санитар. Когда взвод останавливался на ночь, к нам обычно присоединялся сержант. Мы занимали небольшую площадку, это был у нас командный пункт.

– Значит, вы все время находились в непосредственном контакте с командиром взвода лейтенантом Тайсоном? День и ночь?

– Да.

– Вы хорошо знали его?

– Настолько хорошо, насколько можно узнать человека, прожив с ним бок о бок десять долгих месяцев войны. Безусловно, между нами существовал барьер в силу того, что он был офицером, а я относился к военнослужащим сержантского состава. Но временами мы доверяли друг другу.

– Как вы можете описать ваши взаимоотношения?

Брандт демонстративно оглянулся и посмотрел на Тайсона с глупой улыбкой. Не сводя глаз с подсудимого, он отвечал прокурору с притворной искренностью:

– У нас возникали разногласия, но в общем мы уважали друг друга. Он часто хвалил мою работу.

– А вы его часто хвалили?

Брандт хмыкнул и снова улыбнулся.

– Меня впечатляла его способность руководить. Он казался мне прирожденным лидером. Возможно, что я а мог похвалить его при случае.

Тайсона немного забавляло, как Пирс выуживал у Брандта информацию о нем, но больше всего его удивило то, как высоко ценил лейтенанта Тайсона младший сержант Брандт.

Полковник Пирс некоторое время продолжал в том же духе, и Бен Тайсон подумал, как умно задумал прокурор обсудить между делом его личные качества.

– Доктор, – сказал Пирс, – я бы хотел задать вам еще один вопрос до перерыва. Чувствовали ли вы, как медработник, что лейтенант Тайсон одинаково печется о физическом и душевном состоянии своих солдат?

Корва решительным жестом отверг вопрос и, встав с места, убежденно заявил:

– Возражаю, Ваша честь. Насколько мне известно, свидетель не обладал знаниями врача-психиатра, и я вынужден подчеркнуть, что в то время он был санитаром двадцати трех лет от роду, а не практикующим врачом среднего возраста.

– Возражения приняты. Полковник Пирс, желаете ли вы устроить перерыв?

Пирс вовсе не намеревался идти обедать, прерывая заседание на такой ноте.

– Я бы хотел поставить вопрос иначе. Ваша честь, – с укоризной ответил он.

– Пожалуйста.

Пирс прежде послал враждебный взгляд Корве, а потом уже повернулся к Брандту:

– Доктор...

И вновь Корва запротестовал.

Озадаченный судья вздохнул и вяло спросил:

– Против чеговы возражаете?

– Ваша честь, я не имел ничего против, когда полковник Пирс обращался к свидетелю «доктор» раз тридцать или сорок. Но в данный момент прокурор хочет узнать мнение непрофессионала, обращаясь к мистеру Брандту как к квалифицированному специалисту. Считаю, что он пытается придать особый вес высказываниям свидетеля, называя его доктором.

Полковник Спроул уважительно заметил, разминая крючковатые пальцы о край стола:

– Возражения принимаются. Полковник Пирс, может быть, вам потребуется еще немного времени, чтобы подумать над своими вопросами? А раз так, суд откладывает слушание дела до половины второго.

В перерыве адвокат и подзащитный сидели друг напротив друга в холостяцком общежитии гарнизона Тайсон развалился на дюралюминиевом кресле, упираясь ногами в кофейный столик светлого дерева. Корва договорился с офицерским клубом насчет ленча и, нагоняя себе аппетит видом съестного, пояснил:

– Это за ваш счет. В клубе записали вашу фамилию.

– Вы очень любезны, – сострил Тайсон, а потом, сокрушаясь, добавил: – Надо же, какой маленький перерыв.

– Да. Спроул мог бы уже понять, что Пирс с Брандтом намерены устроить театр двух актеров. Мне доводилось присутствовать в суде, где показания свидетелей растягивали иной раз до десяти вечера. И никому нет дела до того, насколько раздражает присяжных, стенографисток и охрану сверхурочная работа. – Корва покопался в тарелке с салатом. – Расскажите-ка мне, мой друг, все о безнравственном поведении нашего милого доктора. Не послужило ли это поводом для его близкого знакомства с пиявками?