Словно птица - [70]

Он обхватывает рукой мою шею и зажимает голову у себя под мышкой.

– А какое мне дело до того, что ты думаешь?

Но ему есть до этого дело. Иначе он не позвал бы Лору сегодня к нам. Тут к дому подъезжает мамина машина, и мы вскакиваем, чтобы помочь папе выбраться. Он все еще очень слабый, бледный и худой, но зато улыбается. Джек хрюкает, как поросенок, пока помогает папе добраться до двери.

– Джек! – строго говорит мама.

– Но это же правда, – возражаю я. – Папа теперь наполовину поросенок!

Когда папа входит в кухню и видит наш плакат и шарики, он не может сдержать своих чувств. Начинает плакать и смеяться одновременно.

Я стою позади него, обхватив руками за пояс. Я так счастлива, что он вернулся.

Глава 71

В следующую пятницу я получаю сообщение от Гарри: «Я могу поехать! Только нужно будет взять маму и медсестру и ехать на больничной машине».

Я улыбаюсь и пишу в ответ: «Завтра?»

Не могу поверить, что ему удалось добиться разрешения. Видимо, помог аргумент «Через неделю я могу умереть».

Мы отправляемся на следующее утро. Папа ждет в машине, а мы с мамой встречаем Гарри у входа в больницу. Он в кресле-каталке, укутан в гору одеял, на голове у него по-прежнему дедушкина шапка. С ним женщина с такими же рыжими волосами и яркими глазами каштанового цвета. Это, конечно, его мама. Она тоже сразу понимает, кто я.

– Я о тебе много слышала, – говорит она и подмигивает Гарри, а он сразу становится красным как рак.

Мама смеется, и я прекрасно знаю, что она сейчас скажет.

– А я много слышала о Гарри.

Я рычу, а потом иду прямо к Гарри, а мамы пусть болтают о чем хотят.

– Как ты? – спрашиваю я, присаживаясь на корточки рядом с ним.

Он улыбается.

– Собираюсь снова посмотреть на твоего лебедя.

К нам подъезжает медсестра на совершенно обычной с виду машине, на которой сбоку виден значок скорой помощи. Она подкатывает к ней кресло Гарри, и он с трудом пересаживается на заднее сиденье. Медсестра складывает кресло-каталку и кладет его в багажник. Мама Гарри открывает пассажирскую дверь, а потом останавливается.

– Поехали с нами, Айла.

Мама подталкивает меня к ним:

– Давай. Папа не обидится.

Я сажусь рядом с Гарри. Как только я оказываюсь в машине, он тянется ко мне и крепко хватает за руку. Мне немного стыдно, но мама Гарри смотрит в окно и делает вид, что ничего не замечает.

– У тебя горяченная рука! – говорю я, удивляясь и волнуясь одновременно.

– Все нормально, я пока не умираю, просто у меня в ногах две горячие грелки, – объясняет он. – Меня хорошенько запаковали.

Потом он наклоняется вперед и обращается к медсестре:

– А на этой штуке есть сирены?

Сестра улыбается и качает головой.

– Это же не настоящая скорая помощь, Гарри.

И я этому очень рада. Не хочу больше никогда ездить на скорой. Поворачиваю голову и смотрю назад. Мамина машина едет за нами. Папа корчит нам рожи с пассажирского сиденья, потом начинает посылать воздушные поцелуи.

Я поскорей отворачиваюсь, чтобы Гарри не заметил его шуточек.

До дедушкиного дома совсем недалеко. Больничная машина медленно едет по подъездной дорожке, чтобы не сильно трясти Гарри. Дедушка ждет перед домом. Он сжимает руки, явно немного волнуясь. Может, дедушка и замечает, что у Гарри на голове его шапка, но вслух ничего не говорит.

– Я проделал дыру в изгороди, – говорит он медсестре. – Чтобы можно было провозить кресла-каталки. И постарался выровнять дорожку.

Гарри вылезает из машины, и, пока сестра готовит для него кресло, я стою рядом. Обернувшись, вижу, что мама из своего багажника достает второе, такое же.

– Это для папы, – объясняет она и подвозит кресло к пассажирскому сиденью. – Он ни за что нас не простит, если мы оставим его здесь.

Медсестра смеется:

– Ну и прогулочка у нас получается. Надеюсь, лебеди того стоят.

Мы с Гарри обмениваемся взглядами. Если бы они только знали. Я не выпускаю его руку.

Мы движемся через поле: впереди – Гарри с медсестрой, а мы с его мамой идем рядом. В нескольких метрах позади нас мама везет в кресле папу. Дедушка замыкает шествие. Он сделал очень удобную дорогу для кресел, учитывая, какая твердая и неровная здесь почва, но Гарри все равно морщится, когда кресло немного трясется.

Только завидев нас, лебеди начинают кричать, и их голоса разносятся далеко вокруг. Услышав крики, мама Гарри вздрагивает.

– Это они, – говорит ей Гарри, – лебеди.

Она удивленно смотрит на него:

– Откуда ты знаешь столько всего о птицах?

С поля взлетает стая скворцов, и, когда они все разом разворачиваются, их крылья ярко блестят. Мы останавливаемся, чтобы посмотреть на них. Они трещат, словно игрушечные. Гарри снова морщится, как только сестра сдвигает его кресло с места, а его мама наклоняется, чтобы получше подоткнуть ему одеяла.

– Мы побудем тут совсем недолго, – говорит она. – Просто посмотрим на того лебедя и поедем, да?

Потом она переходит на шепот и спрашивает, как он себя чувствует. Она не сводит глаз с его лица.

Я оборачиваюсь и смотрю на папу, чтобы понять, хорошо ли чувствует себя он, но с ним точно все в порядке. Чем ближе мы подходим к воде, тем шире он улыбается. Он поворачивает голову, чтобы поговорить с дедушкой.