Словно птица - [65]

– Лебеди, – бормочу я.

Дедушка снова наклоняется надо мной и немного улыбается.

– Да, – говорит он, – я знаю. Они вернулись. Как и ты.

Чувствую, что моя голова куда-то проваливается. Дедушка просовывает руку мне под шею, поднимает меня. И я вдруг снова становлюсь невесомой, я парю, я лечу. Смотрю в ночное небо: в нем звезды сверкают, как драгоценные камни.

Глава 63

Я чувствую запах томатного супа. Открываю глаза. Я лежу у дедушки на диване. Он сидит в кресле напротив и внимательно на меня смотрит. Когда я пытаюсь сфокусировать на нем взгляд, он наклоняется вперед.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он.

Я пытаюсь сесть, но позвоночник пронзает острая боль. Я вскрикиваю. Дедушка тут же подскакивает ко мне и помогает поудобнее устроиться на подушках.

– Я тебя осмотрел, – говорит он. – Ничего не сломано. Я позвонил маме, когда нашел тебя.

Мне хочется вытянуть руку и коснуться его лица, просто чтобы убедиться, что он мне не снится. Мне уже гораздо теплее. И лебедей не слышно.

– Что случилось? – спрашиваю я.

Дедушка просовывает руку мне под спину, поддерживает меня. Его рука – как лебединые крылья, поднимавшие меня вверх в полете. Мне хочется спросить его, летала ли я на самом деле. Хочется узнать, что он видел. Я смотрю в окно и вижу светло-голубое небо – и никаких птиц.

– Ты бежала, – говорит дедушка, – от больницы в этом направлении. Я услышал, что лебеди прилетели, и вышел на улицу, чтобы посмотреть, что творится на озере. Там я тебя и нашел. Ты долго проспала.

Дедушка внимательно смотрит на меня. Кажется, он хочет сказать мне что-то важное. Тут до меня доходит.

Папа.

Я стремительно сажусь, чувствуя острую боль в руках и ногах. Дедушка пытается снова откинуть меня на подушки, но я сопротивляюсь. Сначала мне нужно все узнать.

– Что случилось? – спрашиваю я шепотом. – Папа…

Я вспоминаю кислородную маску у него на лице. Мамино выражение лица в палате. Чувство опустошенности. Сглатываю, пытаясь прогнать подступившую тошноту, и жду дедушкиного ответа.

Дедушка берет меня за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.

– Твой отец… Врачи думают, что он справится… Он начал реагировать на лечение.

Я не отвожу от него глаз. Прислушиваюсь к его дыханию.

– Я думала… – пытаюсь я выговорить, – я думала, что он…

В горле встает комок, глаза наполняются слезами. У дедушки глаза тоже мокрые.

– Знаю, – говорит он. – Я и сам так думал.

Он крепко обнимает меня. От его свитера пахнет костром и чем-то жареным, а все тело напряжено. Интересно, когда он последний раз кого-нибудь обнимал?

– Давай я отвезу тебя в больницу, – предлагает он.

И отодвигается от меня. Садится на корточки, вытирает руками лицо.

– Хочешь поехать сейчас? – спрашивает он. – Или лучше еще немного полежать?

– Давай поедем сейчас.

Я встаю, а дедушка поддерживает меня за талию. Он почти несет меня к машине. На улице так холодно. Гораздо холоднее, чем во все последние дни. От нашего дыхания вылетают огромные клубы пара. Я прошу дедушку остановиться на минуту, чтобы послушать лебедей. Отсюда мне их не видно, но я знаю, где они: на дедушкином озере, всего в нескольких сотнях метров отсюда. Дедушка поворачивает голову и тоже прислушивается. Я закрываю глаза. Интересно, мой лебедь тоже там? Открываю глаза и смотрю на дедушку: он все еще прислушивается.

– Их здесь не было шесть лет, – бормочет он.

– Я знаю. С тех пор как бабушка…

Слова застревают у меня в горле, я поднимаю глаза на дедушку. Он кивает.

– Да, с тех пор.

Он внимательно смотрит на небо над озером и слегка качает головой.

– Я так хотел, чтобы она это увидела, перед тем как… – Он не может подобрать слова, закашливается. – Она не должна была умирать в четырех стенах. Она так любила природу.

Он смотрит не на меня, а вперед, на машину. И идет в ту сторону. Я позволяю ему меня увезти. Еще будет время вернуться и посмотреть на лебедей. Раз стая нашла себе стоянку, она пробудет тут некоторое время. Я думаю о своем лебеде, плавающем вместе с остальными. Хоть мне и приходится цепляться за дедушку, чтобы добраться до машины, я очень рада, что сумела привести ее сюда.

Дедушка заводит мотор и медленно выезжает на шоссе. На кольцевой дороге – ни одной машины, кроме нашей. Все еще спят. Смотрю, как мелькают поля за окном: наверное, по ним я бежала накануне вечером. От мороза они кажутся блестящими. На проводах сидят скворцы. Интересно, как птице это удалось? Как она долетела? Это я ей помогла? Я показала ей путь или она сама как-то догадалась, где стая, и ей нужно было до них добраться?

Я растягиваюсь на сиденье, кладу голову дедушке на плечо.

– На этот раз ты пойдешь со мной, – говорю я ему, – прямо в больницу. Ему нужна поддержка всех нас.

Глава 64

Я заставляю дедушку припарковаться, потом жду, чтобы он тоже вышел из машины. Он достает носовой платок и вытирает лицо.

– Я ненадолго, – говорит он.

Мы входим вместе. Я держу его под руку. Он кашляет, шмыгает носом, мнется. Внизу мы ждем лифт.

– Ты же не исчезнешь на этот раз, правда? – спрашиваю я. – Когда мы доберемся до папиного отделения?

Дедушка прижимает платок к носу и громко сморкается. Смотрит на других людей у лифта.