Словно птица - [57]

Гарри поднимает крылья и начинает очищать их от травы. Вижу, как он улыбается, и думаю о том, какая прекрасная у него улыбка, вспоминаю, что я чувствовала, когда он стоял совсем близко. И еще вспоминаю, что почувствовала, когда мои ноги оторвались от земли и что-то затрепетало у меня в груди.

Гарри обхватывает меня рукой за плечи, и мы оба садимся, прислонившись спинами к креслу. Я слышу, как тяжело он теперь дышит. Он прижимается щекой к моим волосам.

– Давай отвезем тебя обратно в больницу, – говорю я.

Глава 56

Мы находим мою птицу на противоположной стороне озера; она всегда там меня поджидает. Увидев ее, я перестаю толкать кресло, и она плывет к нам. Я внимательно смотрю на птицу, мне хочется найти в ней ответ на вопрос, почему же она просто не улетела. Я крепко хватаюсь за ручки коляски.

– Хочешь попробовать еще раз? – Голос Гарри звучит приглушенно, потому что он укутан в шарф.

Я вижу, как ему холодно. Кожа у него бледная, как полотно. Сквозь нее просвечивают сосуды. Я поднимаю одеяло ему до самой шеи, а шапку надвигаю на уши. У него и так стучат зубы, но он все равно прижимает мокрые крылья к груди.

– Нужно вернуть тебя в палату, – говорю я. Мне так хочется снова коснуться губами его губ, увидеть, как розовеют его щеки. – Глупо было приходить сюда.

Гарри высвобождается из одеяла и берет меня за руку.

– Нет, не глупо.

Он смотрит на меня сияющими глазами. Сейчас мне больше всего на свете хочется снова его согреть. Я бросаю последний взгляд на лебедя, проверяю, где он, а потом везу Гарри обратно в больницу. На этот раз мы заходим через приемное отделение, вслед за женщиной, которая вот-вот родит. Все слишком заняты ею, чтобы заметить нас. Так странно снова оказаться здесь, везти Гарри мимо маленькой комнатки в синих тонах, где теперь сидит другая семья.

От кресла позади нас остаются грязные мокрые дорожки.

– Мне кажется, нам надо его бросить, – предлагаю я. – Кто-то может пойти по этим следам и обнаружить нас. Ты сможешь идти?

Гарри кивает, но вид у него крайне утомленный, под глазами темно-лиловые круги; дышит он тяжело. Я обхватываю его рукой и чувствую, что от него пахнет озером.

Когда мы добираемся до онкологического отделения, я понимаю, что уже больше двух часов ночи. По коридору я иду первая, проверяю, нет ли медсестер. Нам удается пробраться в палату незамеченными. Гарри садится на кровать и смотрит в пол, у него сразу начинают закрываться глаза. Я копаюсь в шкафу у двери, нахожу сухую пижаму.

– Надень, – говорю я ему. – Тебе нужно согреться.

Он кладет пижаму себе на колени и смотрит на меня. Думаю, он ждет, чтобы я вышла из палаты. Но сейчас не до приличий. Я просто отворачиваюсь и начинаю складывать одеяла, которые мы брали с собой. Когда, по моим подсчетам, проходит достаточно времени, чтобы переодеться, я поворачиваюсь. Оказывается, что штаны Гарри переодел, но теперь воюет с верхом. Я подхожу к нему. Он слишком устал, чтобы сопротивляться. Пока я помогаю ему вынуть руки из рукавов, мой взгляд то и дело падает на его грудь. На ней – две белые трубки. Они похожи на такие проводки, которые подключают к телевизору, с той разницей, что они выходят прямо из груди и крепко закреплены на ней прозрачной липкой лентой. Кожа вокруг этого места желтоватая, вся в синяках. Наверное, это те самые трубки, через которые ему вливают лекарства: центральный венозный катетер.

Я перевожу взгляд на лицо Гарри и понимаю, что он пристально смотрит на меня. Может быть, проверяет, не испугало ли меня то, что я увидела. Мне страшно, но я не собираюсь это показывать. Поэтому просто беру сухую кофту и протягиваю ему.

Я отворачиваюсь к окну, но не могу перестать думать о трубках. И тут меня охватывает паника, настоящая паника. Что, если в них попала вода из озера? Вдруг я сегодня очень сильно навредила Гарри? Слышно, как он забирается в постель. Я открываю окно и выбрасываю мокрую пижаму в мусорный бак под окном. На этот раз попадаю метко.

– Сто очков!

Тихий смешок за спиной. Я оборачиваюсь. Кожа у Гарри посерела от усталости, глаза кажутся совсем темными. Он выглядит совсем не так, как на озере всего полчаса назад. Теперь видно, насколько он болен. Наверное, таким больным он при мне еще никогда не выглядел. Может быть, я просто выдумала того мальчика, который ходил сегодня со мной на озеро?

– С тобой правда все в порядке? – спрашиваю я.

– Перестань волноваться.

Я достаю из шкафа полотенце и вытираю лужи на полу. Потом заглядываю туда снова в поисках сухой одежды.

– Бери все, что хочешь, – бормочет Гарри.

Тут есть синие спортивные штаны, в которых я, конечно, утону, зато они не мокрые. Я снимаю джинсы и натягиваю штаны. Джинсы вылетают в окно вслед за пижамой и приземляются на куче мусора. Потом я, как могу, вытираю крылья и заталкиваю их Гарри под кровать.

– Можно оставить их тут, пока я схожу навестить папу?

Он кивает, тянется ко мне рукой, и мы сплетаем пальцы. Вторую руку я кладу поверх его ладони, пытаюсь ее согреть. Глупо улыбаюсь ему, до сих пор не веря, что он меня поцеловал. Через минуту глаза Гарри опять закрываются. Я сажусь рядом с ним на кровать, прислоняюсь к стене. Смотрю на его губы, слегка подрагивающие при каждом вдохе.