Словно птица - [13]

Я делаю несколько шагов и оказываюсь в битком набитом холле. По периметру – несколько магазинчиков, напротив меня – кафе. На стене – большой экран, на нем мелькают строчки, как будто расписание автобусов. Я останавливаюсь посреди всей этой суеты и удивленно моргаю. Люди повсюду: пациенты в пижамах, медсестры со стаканчиками кофе в руках, дети. Никто меня не замечает и даже не смотрит на меня.

Я подхожу к стоящим полукругом синим креслам и опускаюсь на одно из них – ближайшее к искусственной пальме в горшке. Над головой нависают огромные пластиковые листья, создавая ощущение, что здесь меня никто не найдет. Я украдкой выглядываю сквозь них, чтобы рассмотреть людей, сидящих напротив: пожилую женщину, укутанную в одеяло, мужчину в костюме и парня примерно моего возраста с капельницей. Волосы у него торчат во все стороны, словно колючее пламя. Я хочу примерно такую же прическу, только вот его цвет волос мне нравится гораздо больше. Они какие-то пыльно-рыжие; это цвет осени. Я не могу оторвать глаз от его волос и не сразу замечаю, что он уже поднял голову и смотрит на меня. Я так задумалась, что не отвожу взгляда. Вижу, что парень хмурится: наверное, пытается понять, почему я пялюсь на его волосы. Поэтому просто закрываю глаза, прислоняюсь головой к стволу пластиковой пальмы и перестаю думать о нем.

Вокруг шум и движение, слышатся обрывки разговора о студентах-медиках, кто-то мнет пластиковый пакет, кто-то кашляет. Все это остается далеко. Я зажмуриваюсь сильнее, мне хочется уже наконец расплакаться. Но слезы застревают внутри. Я будто закоченела. На сердце пустота.

Кресло вздрагивает: кто-то садится рядом. Я чувствую, что какой-то человек придвигается ко мне ближе, поэтому мое кресло снова дергается, и голова стукается о пластиковый ствол. Я открываю глаза. Уже собираюсь повернуть голову и посмотреть на незнакомца, но тут понимаю, кто это.

Это парень с капельницей. Он смотрит на меня. У него очень бледное лицо, а глаза огромные и яркие. Он кажется таким красивым и одновременно таким уязвимым. Надеюсь, он не видел, как я пыталась заплакать.

– У тебя все нормально? – спрашивает он.

Я открываю рот, но слова где-то застряли.

– Мне показалось, ты чем-то расстроена.

Я смотрю на него более внимательно. Он не из моей школы? Нет, я бы, конечно, запомнила парня, который так выглядит.

Он откидывается на спинку кресла, кивает в сторону группы столов и стульев перед кафе и говорит, как будто что-то объясняя:

– Я сидел здесь довольно долго.

Он совершенно не напряжен, явно не видит ничего странного в том, что вот так подошел ко мне. Кажется даже, что ему немного скучно. Он молча смотрит на людей вокруг, потом поворачивает голову и всматривается в прозрачную жидкость в мягком пакете на стойке капельницы, как будто рассчитывает оставшееся время.

– Ты почему здесь? – спрашивает он.

Кажется, единственное, чем я занимаюсь с тех пор, как оказалась здесь, – отвечаю на вопросы. Почему бы не ответить и ему?

– Мой папа заболел, – говорю я. – С ним случился сердечный приступ.

И вот тогда совершенно неожиданно я чувствую, как мои глаза наполняются слезами. Сильно прикусываю нижнюю губу и заставляю себя смотреть прямо на информационную стойку. На ней стоит маленький пластиковый Санта с мишурой вокруг шеи. Мне очень хочется скинуть его оттуда. Все равно еще слишком рано для рождественских украшений.

Парень наклоняется ко мне. Он заметил, что я стараюсь не заплакать, и собирается что-то мне сказать, это точно. Он так сморщил лицо, будто очень жалеет меня. Ужас. Мы же с ним даже не знакомы. Я тяжело сглатываю. Делаю глубокий вдох. Перевожу взгляд на пакет с жидкостью у него на штативе. Тот выглядит как пакет из магазина, в котором несут домой золотых рыбок. И внезапно я спрашиваю, не придумав ничего лучше, только чтобы не дать сказать ему никаких сочувственных слов:

– Ты прикреплен к этой штуке?

Он закрывает рот, хмурится. Кажется, он все равно хочет сказать мне что-то доброе, но вместо этого просто кивает. Потом вытягивает руку, чтобы я смогла рассмотреть: от пакета к его руке тянется трубка, конец которой скрывается где-то за рукавом футболки.

– Это просто соляной раствор, – объясняет он. – Питание. Все это скоро выйдет с мочой.

Я понятия не имею, о чем он говорит, поэтому просто продолжаю смотреть на трубку у него в руке.

Парень протягивает руку еще ближе ко мне, поворачивает так, чтобы мне было видно запястье. На нем – толстый больничный браслет, на котором я читаю надпись: «Гарри Юрок». Наверное, так его зовут. Он смотрит на меня вопросительно, явно хочет узнать мое имя. Но я все еще не могу совладать со всеми эмоциями, застрявшими у меня в горле.

– Есть птичка с таким названием… юрок, – говорю я, даже не успев подумать. – Они мигрируют из Норвегии.

И сразу чувствую себя идиоткой.

Гарри смотрит на меня, в недоумении наморщив лоб.

– Птицу зовут Гарри Юрок?

– Нет, не совсем. Без Гарри…

Он начинает смеяться и чуть не оглушает меня своим низким голосом, слишком громким для такого худого тела. В первую секунду мне кажется, что он смеется надо мной – как делают ребята в школе каждый раз, когда я говорю, что в воскресенье поеду с папой смотреть на птиц.