Словенка - [7]

Он был высокий, плечистый; загорелое лицо хранило память о битвах: левую щёку пересекал рубец, уже порядком залеченный временем. Чёрные волосы, не стянутые повязкой, ещё не подёрнула седина, но пройдут восемь-девять зим, и серебряные паутинки, должно быть, появятся в них.

Но больше всего поразили Гореславу его глаза — такие же, как осеннее небо, тёмные, бездонные. "Нет в нашем печище такого же красивого парня, как он", — подумала она.

Незнакомец приехал в печище не один: за спиной у него было ещё с десяток вершников. Вятшие мужи переглянулись, увидав у приезжих мечи.

— Зачем к нам пожаловали, гости незваные? — спросил Наум, выступая вперёд. — С добром или с лихом?

— Без злого умысла нарушили ваш покой.

— Как называть вас нам?

— Люди прозвали меня Светозаром. Приехал я спросить вас, добрые люди, не видали ли вы беглого свея.

Печище переглянулось.

— Одна девка нашла одного, но давно это было.

— Что ж с ним стало?

— Мёртвым его мы нашли. Так как не знали, какого он роду-племени, тризну некому было по нему справить.

— Так говоришь, добрый человек, что мёртвым его нашли. Ничего он перед смертью не сказал?

— Да вы у дочери моей спросите, она его нашла.

Наум подтолкнул Гореславу, шепнул: "Учтиво ответь гостю, верно, тоже князь". Девушка с опаской подняла глаза на Светозара, но не заметила в его очах ни суровости, ни холода, которые всегда были у Вышеслава.

— Ты, славница, свея нашла?

— Я, князь.

— Не величай меня князем, не князь я.

— Как угодно вам будет.

— Мёртв он был, когда нашла?

— Уж и не знаю, близко не подходила. А когда возвратилась, сказали люди, что мёртв.

— Где нашла ты его?

— На озёрном берегу, в зарослях.

Если поначалу Гореслава отвечала робко, то потом расхрабрилась немного. "Напрасно думал батюшка, что приехал он к нам со злым умыслом, не может такой человек зла нам пожелать", — подумала.

Долго шептались потом девки о том, что Светозару приглянулась Наумова дочка, и завидовали. А пуще всех сестра родная Любава. Как она не прохаживалась перед вождём, сколько глаза стыдливо не опускала, лишь раз он ей улыбнулся.

Печище не хотело отпускать дорого гостя, братчину для него устроило. Там девки сидели промеж парней, и каждая стремилась к Светозару поближе подсесть.

До ночи пировали, заступы у вождя чужеземного замаливали. Не ссорилось печище с тем, у кого люди оружные были, однако своим князем Вышеслава признавало, ему и дань платило.

… Тихо ушла с веселья Гореслава, зашла в клеть, проверила, спят ли сёстры малые, потом снова за ворота вышла на небо звёздное посмотреть. Долго звёздочки она считала, собралась уж в сени идти, когда возле ворот человека заприметила. Пригляделась: Радий.

— Зачем пришёл?

— Предупредить хотел. Ходит тут один вокруг двора, тебя, видно, поджидает.

— Показалось тебе, после бражки мерещится. Шёл бы ты к дружкам своим.

— Как бы не пожалела, что прогнала.

Радий неохотно побрёл к своему двору. Гореслава взглядом его проводила и решила, что довольно она силы ночные тревожила, пора и за ворота.

Кто-то подошёл сзади, обнял за плечи. Девушка вздрогнула, отшатнулась. На неё из темноты смотрел парень; она его узнала. Это был тот самый кметь, что всегда был по правую руку от вождя. Сердце девичье затрепетало, вспомнились Радия слова.

— Что потерял, добрый молодец, — только усилием воли удержала Гореслава дрожь в голосе. — Забрёл, видно, не к тому двору.

— На тебя посмотреть пришёл, славница. Ты меня Будимиром зови.

— Скор ты уж больно на знакомство.

Хотела уйти — Будимир не пустил.

— Все, что ли, такие у вас несговорчивые, — усмехнулся.

— Не к той ты подошёл, молодец, с сёстрами меня перепутал.

— Чем же я тебе не мил? Или просватал кто?

Призадумалась девица: "нет" сказать, то к своим не уйдёт, "да" сказать — Радия звать.

— Чего молчишь, славница?

— Рано мне ещё замуж, куда молодшей прежде старших сестёр. А парень есть у меня есть. Его сам князь Вышеслав с собой звал.

— Не знаю я такого князя.

Будимир снова хотел её обнять, но девка за дерево ближайшее спряталась. Потихоньку звала Серого, но голос не слушался; от былой храбрости и следа не осталось. А кметь чувствовал это, не отступал. Сколько не пыталась, не могла Гореслава до ворот добежать. На глаза слёзы наворачивались, ножки подкашивались. Уж лучше бы на месте кметя Радий был. А печище бы её не поняли, там каждая девка за счастье бы сочла с воином гулять.

Последнее спасение — лес; авось, леший не обидит. Бросилась к нему через поле Гореслава так быстро, как только ноженьки могли. Не оборачивалась, но знала, что Будимир рядом, вот-вот за рукав схватит. В глазах потемнело; земля с небом слилась…

Очнулась девка на земле; нога правая побаливала. Глянула она вокруг, увидала корешок маленький, что из земли вылез. Об него-то и споткнулась.

Кметь стоял от неё в двух шагах, улыбался.

— Как звать-то тебя, непутёвую?

Молчала Гореслава, ноги под себя поджала, к земле прижалась. "Спаси, мать сыра земля; чур, охрани от беды", — прошептала.

Словно зов её услышав, вырос из-под земли человек. Девушка на него почти не глядела; по-прежнему перед глазами тёмная пелена стояла.

— Говорил я тебе, Будимир, чтобы в этом печище ты девок не трогал, — Гореслава узнала голос Светозара. — Домой вернёмся, кого хочешь к себе позовёшь.