Словацкий консул - [21]
В дверях Лавруша повернулся животом и крякнул:
— Д-друг… На пачку б сигарет?
Включив Оиаке, я меланхолично сводил на нет осточертевших монстров, громыхая при этом на всю квартиру. Даже не сразу услышал телефон…
Чешка, конечно, настучала. К тому времени все они прошли курс по sexual harassment.
Жена была в ярости:
— Девочка в истерике! Как мог ты допустить?
— Не понимал я!
— Как — не понимал?
— Я же не чех. И даже не словак.
— A body language?[10] Неужели не видишь, как заряжен он агрессией? Чтобы к моему приходу духа не было. Если будет, сразу же уйду.
— Куда?
— Мое дело!
В одной руке Лавруша держал банку холопеньес, в другой крышечку и перчик, откусанной половиной которого орально наслаждался.
Перед нами все было забито старыми вонючими малолитражками. То одна, то другая принималась истерически бибикать, напоминая, что давным-давно я не на Западе, а в Праге — ив час пик. Смог был невыносим на предвечернем солнце, слепящем из окон напротив. Мы перебежали на ту сторону Сокольской. Прошли мимо «Херны» — что значит «казино». Через загазованную площадь И.П. Павлова. Свернули на Легерову. Вдали вонзалась в облупленную стену рекламная стрела с надписью «20 $».
— Неправильно написано! — придрался бывший консул по экономическим делам. — Знак доллара должен впереди писаться! Тоже мне, Praha matka mest[11]… В сутки, что ли?
Я мрачно пошутил:
— За раз.
— Ну, цены тут у вас… В Братиславе за двадцать баксов я, знаешь, скольких могу чпокнуть?
Он не шутил.
— Лавруша, — произнес я. — Это — пансион.
— Для благородных девиц?
— Нет. Для тебя.
— А где я возьму двадцать долларов?
— Я заплачу.
— Зачем тебе бабки тратить? Квартира — двести двадцать метров… Другу там места, что ли, нет?
Я поднялся на ступеньки, открыл.
— Плати, раз такой богатый. Только предупреждаю. У меня обратного билета нет.
Мы взошли к конторке. Там спросили паспорт. Лавруша завинтил банку с перцами. Поставил. Сунул руку в карман, в другой…
— Потерял, что ли?
— Должен быть, не бойся… Во! — выложил он зеленый паспорт соседней страны, когда-то входившей в невыносимое ей двуединство, но теперь полноправно славянской. Засаленный, истерзанный, но все равно дипломатический. С соответственной реакцией и принят был в руку, которая взамен протянула Лавруше ключ с увесистой лакированной грушей.
— Видал респект? Я ж, блядь, послом был!
— Ну уж…
— Ну, не послом… Но шишкой! Статус! Иммунитет! Но смотри, как получилось… Срок годности диппаспорта еще не вышел, а я уже все понял.
— Что ты понял?
— Что в этой жизни лучше околачивать…
При этом он так мотал перед собой на ключе с кольцом лакированную грушу, что я напрягся в готовности перехватить удар.
— Э? Феферонки не забыли?
— Несу.
Мы дошли до конца, спустились вниз. В конце коридора нашли дверь.
Ключ подошел.
Неожиданно приятным оказался номер. Чисто. Шкаф с зеркалом. Огромная кровать. Банку холопеньес я поставил ему на тумбочку. Высокое окно выходило в глухой двор, где разросшаяся бузина маскировала многолетние отложения отбросов социализма; странно было видеть такую помойку в самом центре Матери городов.
— Что ж, друг? Так меня и бросишь тут?
— Побуду, — сказал я. — Можешь пока душок принять…
— О! Идея!
Вымытый Лавруша завязывал под брюхом полотенце, когда из ближайших «Potravin» (что значит «продукты», и стандартный повод для русского смеха в Праге) припер я картонку с пивом всех местных марок, которые были там в индустриальном холодильнике. Пока вынимал бутылки, сразу же запотевавшие, Лавруша смотрел с надеждой, но потом она погасла:
— Чего ж ты водочки не взял? Дали б ерша.
— Ты дал уже вчера.
— Кха!.. Тоже верно…
— Так загнал, что до сих пор не вытащить, — добавил я. — В семье все врастопырку.
— Если что не так, прости. Но я тебе же от души. По собственному опыту. Когда меня выгнала моя словачка, хотел с моста в Дунай. Стоял уже, держался за перила… И что? Сейчас перед тобой Лавруша, счастливый на все сто!
Передо мной был опоясанный махровым полотенцем беременный усач пятидесяти лет. Почти что на сносях. С бутылкой «Велкопоповецкого козла» в руке. С обещанным отчетом о ненасытной Феферонке…
— Совсем перековался на орал?
— А как же?! Свое казак отскакал. С этим вот бебихом, — похлопал он себя по брюху, — не очень-то попрыгаешь, а так в процессе можно подумать-покурить. Думаешь, от пива? Нет. Пиво я не часто пью. После смерти сына разнесло вдруг. Как святым духом надуло. И сразу — будто на девятом месяце. Может быть, я хочу его родить обратно?
— Сына?
— А кого ж. Может, подсознательно. А? Что вообще мы знаем о себе? Меня светила наши изучали, ни хера не поняли.
— Но про себя ты знаешь.
— Чего я знаю?
— Что счастливый.
— А так и есть. Причем, не просто. Самый счастливый в подлунном этом мире. Причем, не только, когда выпью. Перманентно! Нон-стоп!..
Первый глоток всегда хорош, но дальше пиво осаживает эйфорию, так что через пару бутылок я узнал, что счастье все же не тотальное. Не дают им с Феферонкой разрешения на брак. Да, друг, вот так… Притом, что совершеннолетняя. Но есть обстоятельства. Жить стали мы с ней еще в дурдоме. Так что туговато с регистрацией. Справки разные нужны от психиатров. Свидетельства. К тому же предки ее против. С папашей, он моих лет мужик, мы общий язык нашли, конечно, за сливовицей, но ейная мамаша — та уперлась. Тещей экс-консула не хочет быть… Эх, друг. Как хорошо нам было б с Феферонкой. То есть, оно неплохо и вне брака. Только расставаться нам приходиться. А неохота. Второй брак, он вообще счастливей первого. Серьезно. Читал в итальянском журнале.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть «Колизей» в полной мере характеризует стилевую манеру и творческий метод писателя, которому удается на страницах не только каждого из своих произведений психологически точно и стилистически тонко воссоздать запоминающийся и неповторимый образ времени, но и поставить читателя перед теми сущностными для человеческого бытия вопросами, в постоянных поисках ответа на которые живет его лирический герой.Всякий раз новая книга прозаика — хороший подарок читателю. Ведь это очень высокий уровень владения словом: даже табуированная лексика — непременный атрибут открытого эротизма (а его здесь много) — не выглядит у Юрьенена вульгарно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами роман представителя новейшего поколения русской прозы Сергея Юрьенена.Роман «Нарушитель границы» был издан в 1986 году и опубликован на французском языке издательством «Акрополь», и его высоко оценила парижская литературная критика.Роман о творческо-гуманитарной молодежи эпохи шестидесятничества. Присутствует все: от философии и нежных чувств до эротических сцен и побега за кордон.
Книга Сергея Юрьенена, одного из самых тонких стилистов среди писателей так называемой новой волны, объединяет три романа: «Беглый раб», «Сделай мне больно» и «Сын Империи». Произведения эти, не связанные сюжетно, тем не менее образуют единый цикл. Объясняется это общностью судьбы автобиографического героя — молодого человека, «лишнего» для России 1970-х годов. Драматизмом противостояния героя Системе. Идеологической подоплекой выношенного автором решения/поступка — выбрать свободу. Впрочем, это легко прочитывается в текстах.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.