Слотеры. Бог плоти - [40]

– Жалкие полфлорина за десть бумаги – дорого?! – разъяренно гнусавил он себе под нос, потрясая круглым кулачком. – Шесть медяков за десть прекрасной белой бумаги из Сантагии! Жмоты! Да что они понимают в бумаге! Ну ничего! Они еще вспомнят старину де Сузу. Эти стираные тряпки, которыми за гроши торгуют чертовы бори, впитывают чернила, как губки. Они еще поймут, чего стоит настоящая бумага… Но каков мерзавец этот Лаврин! Ишь вздумал заказы мне перебивать!

Полностью погруженный в свои переживания, торговец бумагой и не подумал убраться с дороги. Он со всего маху врезался в меня, отскочил в сторону, точно мяч, и на мгновение замер, раздраженно глядя на неожиданное препятствие, возникшее на пути. Ни мой рост, ни грозный вид, ни даже богатый арсенал ничуть его не смутили.

– Понаехало этих бори! – невпопад выкрикнул круглый человечек, обращаясь не то ко мне, не то сразу ко всей улице. – Гнать их из города! Мерзавцы эдакие!

Я усмехнулся. Как это мило: сантагийский купец, поносящий арборийцев за то, что те посмели приехать делать свои дела в уранийский город.

Искреннее негодование и гнев маленького продавца бумаги – как там его… де Сузы? – показались мне настолько забавными, что я не стал акцентировать внимание на его непочтительности и просто обошел стороной. Сантагиец этого, кажется, и не заметил – потопал по улице дальше, отдуваясь и понося на чем свет стоит «негодяйских бори, у которых честному негоцианту и стакан мочи купить зазорно».

Круглый человечек остался далеко позади, когда я наконец добрался до представительства Колдовского Ковена.

Последнее располагалось в невысоком трехэтажном здании, спрятавшемся позади серой глыбы из стекла и камня, именуемой Магистратом. Аккуратное и неприметное строение: узкие скаты крыш, небольшие стрельчатые окна, задрапированные изнутри, скромное крыльцо с коваными перилами. И никаких тебе чертей в расшитых золотом ливреях на входе, порталов, переносящих со ступенек сразу на верхний этаж, или, на худой конец, разговаривающих дверных молотков. Со стороны и не скажешь, что здесь должны обитать могущественные маги, – контора и контора.

Ковен словно задался целью не привлекать к себе внимание.

Тем не менее при приближении к представительству магов-чиновников у меня закололо в виске – верный признак присутствия сильной колдовской ауры. Стоило шагнуть на крыльцо, как дверь предупредительно открылась, но не сама – за ней обнаружился неприметный смуглый привратник в синей униформе, пошитой на полувоенный манер. Такую носят все служащие Ковена, которые не владеют даром волшбы и отвечают за хозяйственные функции. Колдуны же все больше щеголяют в длинных, до пола, робах и мантиях.

Дань традициям.

– Добро пожаловать, милорд. Чем Ковен может помочь вам? – поставленным голосом и без тени подобострастия спросил послушник, с поклоном приглашая войти.

– Мне нужно поговорить с представителем Круга, – без обиняков заявил я.

Слуга попытался сохранить учтиво-спокойное выражение лица, но от меня не ускользнуло, как он нервно дернул щекой.

Круг Девяти – орган внутреннего управления в Ковене. Он состоит из сильнейших магов, отвечает за переговоры с властями и принимает решения, обязательные для соблюдения всеми, кто изучал или изучает мистические науки. В представительстве всегда присутствовал один из Девяти, но обратиться к нему напрямую было немногим легче, нежели получить аудиенцию в Монарших Чертогах.

Старики, угробившие молодость и зрелые годы за книгами, обожают чванство. Компенсируют упущенные радости жизни.

– Вам… кхм… назначено? – пугаясь собственной дерзости, пробормотал послушник.

Он прекрасно понимал, с кем имеет дело.

– Нет, но думаю, меня примут. Доложите, что прибыл Сет из рода Слотеров. У меня есть конфиденциальный разговор, не терпящий отлагательств.

– Э…

– Я не расположен долго ждать, приятель, – слегка усмехнулся я. – Если ты быстро не организуешь аудиенцию, я отправлюсь искать мессира чародея сам.

Иногда дурная репутация – как семейная, так и сколоченная собственными руками – крепко осложняет жизнь. Но есть у нее и сильные стороны. К примеру, бюрократия, всесильная там, где вопросы решают скрип перьев, шелест бумаг и смачное шлепанье печатей, частенько пасует, когда сталкивается с грубой силой, не регулируемой писаными правилами.

Слуга недолго колебался с принятием решения: лицо его сделалось бледным, с виска соскользнула капля пота, и он так решительно одернул на себе униформу, что затрещали нитки.

– Позвольте мне провести вас в гостиную, дабы освежиться вином и фруктами. Я доложу о вашем визите магистру Сальери.

Ага, значит, сегодня за прием отвечает Кунцо Сальери, выпускник Крейцигского университета и, как поговаривают, один из лучших пиромантов во всем Блистательном и Проклятом. Я слышал о нем много разного, но ничего такого, что говорило бы об излишней заносчивости или дерзости. Тем лучше.

Долго ждать аудиенции не пришлось.

Я едва успел очистить от кожуры апельсин, взятый из вазы с фруктами, когда слуга Ковена прибежал обратно, запыхавшийся и взмокший, точно его заставили промчаться десять лиг, припекая пониже спины раскаленным железом за любую попытку остановиться.