Слоны Ганнибала - [9]

— Ох, смотри! — воскликнула Элейн, вздрогнув и сжав мои пальцы. — Он что, ест их? Как бизонов?

Как только она сказала это, я осознал: да, гигант время от времени быстро падал и поднимался знакомым движением — «раз-два, лечь и сожрать».

— Какой ужас! — пробормотала Элейн. — Почему они не разбегаются?

— Думаю, просто не могут, — ответил я. — На них напирают стоящие сзади.

— И толкают прямо в пасть отвратительному монстру. Или что там у него, если не пасть.

— Не думаю, что он хочет причинить кому-то вред, — сказал я. Интересно, как я это понял? — Думаю, он ест их просто потому, что они теснятся вокруг ротового отверстия. Типа автоматической реакции. Он кажется ужасно глупым, Элейн.

— Почему ты защищаешь его?

— Ну послушай, Элейн…

— Он ест людей, а ты говоришь так, будто жалеешь его!

— А почему бы и нет? Он далеко от дома, в окружении десяти тысяч вопящих идиотов. Думаешь, ему приятно?

— Это отвратительный, гадкий зверь! — Она пришла в ярость — челюсть выставлена вперед, в глазах дикий огонь, — Надеюсь, военные скоро будут здесь. Надеюсь, они взорвут его и разнесут на мелкие куски!

Ее гнев испугал меня — такую Элейн я практически не знал. Я снова начал приводить доводы в оправдание жалкого, загнанного животного на виадуке, и она посмотрела на меня с нескрываемой ненавистью. Отвернулась и ринулась вперед, потрясая кулаком, выкрикивая угрозы и проклятия пришельцам.

Внезапно до меня дошло, что случилось бы, если бы Ганнибалу удалось сохранить своих слонов и войти с ними в Рим. Почтенные римские матроны ярились и вопили бы с крыш домов с неистовством банши. Это так напугало бы и сбило с толку слонов, что рано или поздно их загнали бы в Колизей, где низкорослые мужчины с копьями терзали бы и мучили их под восторженный рев толпы.

Ну, я тоже могу реветь, если уж на то пошло.

— Давай, бегемот! — завопил я во все горло. — Ты можешь сделать это, Голиаф!

Предатель рода человеческого, вот кем я тогда был.

В конце концов прибыл отряд гвардейцев с минометами, ружьями и, насколько я знал, тактическим ядерным оружием. Однако, ясное дело, атаковать зверя в гуще толпы они не могли. Пришлось прибегнуть к мощным сиренам, чтобы разогнать людей силой звука, после чего военные установили небольшое силовое заграждение, разрезавшее Сорок вторую улицу пополам. Последнее, что я видел, — монстр потрусил в направлении старых зданий ООН, а гвардейцы осторожно следовали позади. Толпа разошлась; я стоял перед зданием вокзала рядом с дрожащей и рыдающей Элейн.

Так протекало Безумное Воскресенье по всему городу; и понедельник, и вторник тоже. Гиганты покинули парк и разбрелись от Гарлема до Уолл-стрит. Повсюду они собирали огромные толпы, и везде люди лезли к ним и на них, пренебрегая опасностью. Именно в эти дни появились знаменитые фотографии: три ухмыляющихся черных парня свисают с трех фиолетовых выступов, похожих на стержни, на перекрестке Седьмой и Сто двадцать пятой; акробаты выстроили пирамиду на спине зверя в Таймс-сквер; маленький итальянец стоит перед своим домом в Гринвич-виллидж и пытается удержать космического зверя на расстоянии с помощью садового шланга.

Точное число пострадавших не было установлено. Примерно пять тысяч человек погибли, растоптанные пришельцами или раздавленные толпой. От трехсот пятидесяти до четырехсот человек сожрали монстры. По-видимому, так они себя ведут, когда нервничают: падают и едят — если поблизости есть что-либо съедобное. Это их успокаивает. Мы заставляли их сильно нервничать, вот они и съели много.

Среди погибших на второй день разгула оказался и Тим. Он храбро охранял Музей Гуггенхайма, на который напали пять гигантов. Спиральная форма здания неудержимо притягивала их. Неизвестно, чего они хотели — то ли поклоняться ему, то ли спариваться с ним, то ли разнести его на куски, но они нападали снова и снова, бросались на здание, бились об него. Тим пытался удержать их с помощью слезоточивого газа и воя сирен; ну, его и проглотили. Он не дрогнул, стоял насмерть и погиб на боевом посту. Президент запретил гвардейцам применять смертоносное оружие. Маранта относилась к этому с возмущением и горечью.

— Если бы им разрешили хотя бы использовать гранаты!.. — говорила она.

Я попробовал представить себе, каково это — быть проглоченным и переваренным вместе со щегольской формой и всем прочим. Думаю, для Тима это было искупление. Он снова вернулся в кинофильм с Гэри Купером и с радостью расплатился за собственную халатность.

Днем во вторник буйство неожиданно подошло к концу. Один за другим гиганты падали на землю и через несколько часов уже были мертвы. Некоторые говорили, будто дело в жаре — в понедельник и вторник температура поднялась выше тридцати градусов, — а другие считали, что они слишком переволновались. Биолог из Университета Рокфеллера высказал мысль, что сыграли роль оба эти фактора плюс острое несварение: в среднем каждый Пришелец сожрал десять человек, и их пищеварительная система не выдержала.

Произвести вскрытие оказалось невозможно. Едва наступала смерть, какие-то внутренние энзимы тут же начинали действовать, растворяя плоть, кости, кожу и все остальное до состояния клейкой желтой массы. К вечеру не осталось вообще ничего, кроме еле заметных пятен на мостовой.