Слон и кенгуру - [27]

По какой-то загадочной причине, столов на кухне было пять, и главная жизненная цель миссис О’Каллахан состояла в том, чтобы отшкрябывать их все, мыть каменный пол и начищать каминную решетку при помощи пепла и слюней. На что-либо иное времени у нее почти не оставалось.

Микки выдали суповую тарелку — для крови — и приложили к его спине великанских размеров ключ от судомойни.

На изложение полной истории случившегося у него, рыдавшего, ушло несколько часов и когда фрагменты ее удалось соединить в нечто целостное, получилось примерно следующее:

Предвечерние часы этого дня Микки провел на ферме, упражняясь (пока осыпались зерновые) в козлоходстве. Навестил все ее поля, нашел на каждом много воды, а после чая ощутил, как мистер Уайт до него, потребность продемонстрировать свой дар широкой публике, обучив кого-нибудь еще. Либо так, либо стремление к наставничеству оказалось, подобно вязанию и лозоходству, заразительным.

И потому Микки отправился на Слейнову Луговину (а вовсе не к Мёрфи), надеясь застать там почтальона по имен Винсент Куин. Найти же его там Микки надеялся потому, что Винсент был заядлым рыболовом и до конца каждого сезона старался что было сил изловить одного обитавшего в Слейне несговорчивого лосося.

Микки нашел Куина, как и ожидал, пытавшимся поймать лосося внахлыст.

Если как следует подумать, баламутившее людей влияние мистера Уайта распространилось за пределы Беркстауна довольно далеко, ведь это он обучил почтальона ловле внахлыст. Не то чтобы мистер Уайт знал, как она производится, нет, однако он прочел посвященную ей книгу. Таким образом, навыки Винсента стали третьей производной от реальности. Однако человеком он был предприимчивым и легко возбудимым, отличавшимся в некоторых отношениях от своего учителя и проникшимся к ловле внахлыст настоящей любовью, что и делало его подходящим кандидатом на роль козлохода. Добавим еще, что он носил очки, а одна нога у него была деревянная.

Микки с рогулькой в руках приблизился к почтальону и уважительно понаблюдал, как тот в пятидесятый раз проводит трех мушек по почти неподвижной поверхности Слейна. Лосось, которого Винсент старался ими порадовать, был, как и почти все здешние лососи, закаленным ветераном, которого раз уж шестнадцать зацепляли крючками на его пути к верховьям реки, поэтому ни он, ни Винсент давно уже больших надежд один на другого не возлагали.

Вследствие чего Микки и удалось без особых усилий увлечь почтальона идеей козлоходства.

Мистер Куин пристроил удилище на куст акации — так, чтобы леса не касалась травы, а связанный для него мистером Уайтом сверхдлинный поводок с тремя крючками болтался в воздухе.

Микки произвел две-три демонстрации, всякий раз без труда обнаруживая присутствие протекавшего мимо Слейна, а затем, решив пропустить стадию парного управления лозой, предложил Винсенту испытать свои силы в козлоходстве самостоятельно.

Увы, по причине его плохого зрения, а может быть, из-за некоторых разделяемых им с Микки национальных особенностей поднять рогульку кончиком кверху Винсенту ну никак не удавалось. Микки снова несколько раз показал ему, как это делается, и похоже, именно на этой стадии совершил трагическую ошибку, попытавшись объяснить Винсенту, как поднимать кончик. Пока достигнутые им успехи сохранялись на бессознательном уровне разума Микки, им еще удавалось как-то заботиться о собственной сохранности; а вот усилия вытянуть их на уровень сознательный привели к ужасным последствиям. Умение проделать все правильно стало стремительно покидать Микки. Чем больше объяснений давал он Винсенту, тем меньше понимал сам.

Ощущая все возраставшую тревогу, — а на самом деле, все возраставший ужас, — Микки вспомнил о краеугольном камне парного управления и неразумно попытался добиться от Винсента, чтобы тот попробовал поднять лозу кверху совместно с ним. Некоторое время они боролись с рогулькой, словно поссорившиеся сиамские близнецы, выкрикивая советы, ободрения и наставления, и при этом понемногу приближались к удилищу. В конце концов, после четырех или пяти потребовавших необычайных усилий gargouillades[15] и tour en l' air[16] они завершили что-то вроде двойного полунельсона прямо под удилищем, стоя спиной к спине, промаргиваясь и продолжая держаться за лозу, точно парочка исчерпавших завод игрушечных человечков. Первым, кто понял, что их сцепили друг с другом три лососевых мушки, был Винсент, который сразу же и крикнул предостерегающе: «Не шевелись! Не шевелись!» Однако в крике этом необходимости не было. Мушки накрепко вонзились в их пиджаки над поясницами, в таком месте, до которого ни один из них дотянуться не мог. А поскольку они оказались сцепленными спина к спине, ни один не мог и помочь другому. Так они простояли некоторое время, все еще держась за лозу, но утрачивая власть над собой и проникаясь потребностью осыпать друг друга упреками характера самого общего. Микки обозвал почтальона пнем безголовым — видимо, по ассоциации с деревянной ногой; а почтальон назвал Микки проклятым обалдуем. Винсент первым додумался до того, что получить свободу можно, расстегнув пиджак, однако оставшиеся не занятыми руки их — другими они все еще держали лозу, — тоже сцепила одна из мушек, а это означало, что почтальон может протянуть руку вперед, к пуговицам пиджака, лишь если Микки отведет руку назад. Уговорить на это Микки оказалось невозможно, потому как, во-первых, он забыл разницу между «вперед» и «назад», а во-вторых, подозревал, что руку ему хотят вывихнуть. Последовала борьба, в ходе которой оба упали на землю и сломали удилище, а деревянная нога Винсента отвалилась. Последний стал что-то уж больно молчалив. Он с мрачной решимостью трудился над расстегиванием пуговиц и, похоже, мрачность эта до того напугала Микки, что тот издавал блеяние всякий раз, как они перекатывались друг через друга. Оба хорошо сознавали, — мистер Уайт часто объяснял это людям, — что единственная часть тела, до которой невозможно дотянуться правой рукой, это правый локоть. Однако оба очень старались именно его и достать.