Слон для Карла Великого - [11]

«Грифо мертв», – пронеслось у Танкмара в голове. Его охватили ужас и радость одновременно. Свободен. Он свободен. Он больше не был собственностью другого человека. Дорога домой теперь открыта. Однако тут из ямы послышался стон, который разрушил все надежды Танкмара. Грифо был жив.

Толстый живот под кожаной жилеткой поднимался и опускался. Алкоголь, жара и удушье хотя и свалили работорговца с ног, но жизни не лишили.

Паника охватила Танкмара. Когда Грифо придет в себя, для Танкмара все будет кончено. На какой-то момент он задумался, не убить ли ему Грифо. Но он не знал, как это сделать и сможет ли он. Ему оставалось только одно – бегство.

Непрочная на вид пеньковая веревка была затянута вокруг бедер и крепко удерживала его. Он не поддался соблазну стащить ее через грудь или бедра. Грифо знал: если попытаться растянуть путы, то узел затянется, словно петля на виселице. Танкмар нервно запустил руку в свои черные кудри, а затем начал распутывать узел.

Но уже через несколько мгновений он капитулировал перед узлами бесконечных петель. Чтобы распутать этот клубок, ему понадобится несколько дней. У него оставалось лишь несколько мгновений до того, как Грифо не придет в сознание. Он перепрыгнул через неподвижно лежащего великана и попытался распутать другой конец веревки, который был обвязан вокруг оливкового дерева. Безуспешно.

Обеими руками он взъерошил свои волосы. Выхода не было. Он был во власти Грифо, связанный двадцатью футами конопляной веревки. Он безвольно опустил руки. Его пальцы дрожали.

И тут ему в голову пришла мысль о незнакомце в красном плаще. Эх, если бы он только не был таким самонадеянным… В каком богатом домашнем хозяйстве он мог бы служить теперь, его бы хорошо кормили, и он мог спать на собственном мешке с соломой в просторном сарае, прижавшись к теплым тушам коз и свиней! Совершенно определенно незнакомец был княжеского происхождения, возможно, он был в пути по поручению самого короля. Он говорил о каком-то человеке по имени Александр, о каком-то великом человеке. И там еще шла речь об узле. Узле, который был разрублен.

Кинжал. Он все же, наверное, до сих пор спрятан на теле Розвиты. Вот лежит она, околевшая ведьма, и при ней – награда за его любовные услуги. Тени от крон деревьев нарисовали многозначительную улыбку на ее губах.

Одним прыжком он очутился возле нее и стал обыскивать окоченевший труп. Он поспешно ощупал ее лохмотья, однако никакого кинжала там не нашел. Ее ноги были обвязаны затвердевшими от грязи полосками льняной ткани. Он разорвал материю. Десять мертвых пальцев ног торчали у него перед глазами – и больше ничего. Единственное, что оставалось, – это пояс из потрескавшейся кожи, который обвивал бедра Розвиты. Покрытая ржавчиной пряжка пояса легко поддалась. Когда ее концы распались, он увидел блеск металла. Танкмар потянул за ремень и вырвал его из-под Розвиты. Но оттуда выпало нечто совсем иное, чем он ожидал. Маленькая, с ноготь мизинца, в пояс была вшита золотая римская монета.

Вне себя от разочарования, Танкмар швырнул ремень на землю. Сейчас он был богатым рабом, но что ему с этого? Сколько еще испытаний уготовала ему судьба? Почему, во имя Ирминсула, Розвита носила с собой такую ценную монету? Блестящая римская монета сверкала на солнце, словно знала ответ.

И тут Танкмар вспомнил одну из легенд, за рассказыванием которых рабы коротали время. Истории, повествовавшие о затонувших континентах, одноглазых великанах и героях, которые вели войны за благосклонность женщины. Одним из самых страшных чудовищ тех сказаний, которого все боялись больше всего, был Харон – паромщик. Он на своей лодке перевозил души умерших через черную реку в царство мертвых. Названия реки Танкмар забыл, зато запомнил описание страшного паромщика. Чудовище с красными глазами и змеями вместо волос. И за переправу на тот свет он требовал плату. Бог, совершающий хитрые сделки. Танкмар лишь смеялся над этими суевериями и презирал их. Однако многие рабы почитали Харона. Ритуал требовал класть умершим под язык монету, которой должны были оплачиваться услуги паромщика.

Розвита придерживалась этой веры. Иначе зачем ей нужна была эта единственная монета? Танкмар подобрал пояс, сломал заклепку и вытащил римскую монету. Он сжал золото в руке, чувствуя, как металл стал теплым. Не было кинжала, не было спасения бегством, не было свободы. Он сдохнет здесь, в этой проклятой стране, точно так же, как и Розвита.

Его мысли словно пробудили Грифо, и тот начал подавать признаки жизни. Он застонал и захрипел. Танкмар не двигался. Он сидел на земле, словно загнанная в западню дикая свинья. Его ногти впились в ладони, а монета, горячая и влажная, двигалась между пальцами туда-сюда.

Мертвая женщина рядом с ним, которая по крайней мере могла заплатить за переправу на тот берег вечности. Он нагнулся и схватил рукой челюсть трупа. Одним рывком он открыл ее синие губы, другим движением опустил челюсть вниз. Рот Розвиты являл собой зловонную бездну, в которой уже началось гниение. Танкмар вспомнил о волке Фенрире, который где-то внизу сделал свое дело. Может быть, он ждал новых жертв сейчас, когда Розвита уже мертва?