Сломя голову - [79]

Погруженная в приятную мечтательность, я не заметила, как появился Жак, пока не подошел прямо ко мне и не положил руки мне на плечи. От неожиданности — чуть не подумала, что это рыжеволосая или еще хуже того Ник, — я едва не подпрыгнула на стуле. Жак сделал движение, приглашающее к объятию, по-медвежьи обхватил меня и очень эмоционально провозгласил, как рад меня видеть. Вероятно, я ахнула громче, чем следовало, и Жак был тоже слишком громогласен — вдруг все присутствующие на втором этаже ресторана обратили на нас внимание. Мои глаза в панике обвели помещение, и когда я пыталась заставить Жака сесть на свободное место за нашим столиком, наткнулись на широко открытые светло-ореховые глаза Ника, пристально глядевшие сквозь Жака прямо на меня.

— Жак, присаживайся, присоединяйся к нам, — бормотала я, пытаясь взять ситуацию под контроль. — О, Жак, это моя мама, — представила я. — Мама, это Жак Биллингс. Ты помнишь?

— Конечно, помню, — солгала мама. Она не смогла бы выделить моего учителя французского языка в средней школе в ряду остальных, так что было здорово, что я рассказала ей всю историю, все, что произошло со мной за последнюю неделю. Сейчас едва ли было подходящее время для продолжительных объяснений. — Рада встретить парня из Техаса, — добавила она. — Воистину все дороги ведут в Париж!

Жак улыбнулся моей маме и пожал руку Лоле. Я по-прежнему видела печаль в его взгляде, которую теперь еще сильнее подчеркивали темные круги под глазами.

— Что случилось? — прошептала я, пока мама и Лола отвлеклись на непродолжительную беседу. Я покровительственно положила руку ему на спину. — Извини, если не смог застать меня вчера… — К счастью, я контролировала биение моего пульса, чтобы украдкой быстро взглянуть на Ника.

Жак нервно оглядел помещение, прежде чем приблизить свою голову к моей.

— Я слышал от одной… — сказал он еле слышно, — модели. Не знаю даже, как она нашла меня, но сообщила, что все знает. — Он прикрыл глаза, его губы задрожали.

— Знает что, Жак? — Я пыталась не позволить воображению зайти слишком далеко, но дело, похоже, обстояло не лучшим образом.

— Знает, что случилось. Что случилось с Луисом-Хайнцем. И где они его держат.

— Что, кто, почему? — Я вдруг ощутила вину за то, что не принимала всерьез самые мрачные опасения Жака. Все это время я истратила на Ника… «Но черт побери, — подумала я, — была ли это на самом деле модель?»

— Мне жаль, я не знаю, потому что заболел от волнения, — продолжал Жак. — Она не захотела говорить со мной по телефону о том, что случилось. Сказала, что хочет встретиться сегодня вечером. Вот почему я так отчаянно разыскивал тебя. Ты должна пойти со мной… Я не знаю, что делать…

— Конечно, Жак. — Я старалась, чтобы голос звучал уверенно. — Конечно, я пойду с тобой сегодня вечером.

Я могла почувствовать, как пульс Жака слегка замедлился, а его дыхание стало менее стесненным. Но он все еще продолжал сжимать меня. Могу лишь представить себе, что могли подумать о нас завсегдатаи ресторана… И Ник. Я украдкой взглянула на него. Он наблюдал, ладно. Я отвела взгляд от Ника и пожала руку Жака.

— Все будет хорошо, — сказала я ему — и себе. — Я точно знаю.

Он кивнул.

— Думаю, мне надо выпить, — произнес он.

— Тебе и мне, обоим, — ответила я.

После двух порций водки Жак, казалось, совсем успокоился и даже нашел легкое развлечение в том, как Лола и моя мать мучили меня насчет Ника.

— О, он очень привлекателен, — вставил Жак, когда дамы нагло указали ему на «мистера Страстного».

По-видимому, жидкотекучий алкоголь помог расслабиться и мне тоже, потому что где-то между steak au poivre[72] (заказанным saignant[73] — в прямом смысле этого слова кровавым, — что вполне отвечало моему душевному состоянию) и эспрессо я решила послать Лолу в дамскую комнату в обход, мимо столика Ника, с целью немного пошпионить. Лола взялась за разведывательную миссию как за контрагента.

Мы наблюдали, как она извилистым путем движется по залу, останавливаясь то тут, то там и посылая воздушные поцелуи то клиенту дома Диор, то коллеге — рекламному агенту. И как раз в тот самый момент, когда она припарковалась слева от столика Ника и завязала с официантом — так казалось с того места, где мы сидели, — о чем-то очень проникновенный, но в конечном счете бессодержательный разговор…

— О, она способная, — тихо сказала я. — Слишком способная.

И вдруг, к нашей тревоге, слегка усиленной выпитым, рыжеволосая встала, а за ней поднялся и Ник.

— Неужели уже уходят? — сказала я еле слышно, втайне ликуя по поводу неудачного свидания — возможно, даже хорошо представляя себе причину этого, — до тех пор, пока не стало ясно, что рыжая удалилась в дамскую комнату, а он вернулся и снова сел.

— О, у него хорошие манеры, — прошептала мама, в то время как Лола внезапно закончила свою болтовню с официантом и последовала за подружкой Ника вниз по лестнице, сначала остановившись, чтобы послать нам дурацкую сентиментальную усмешку.

Мы, оставшиеся, при этом были вне себя.

— Ради Бога, что Лола Эйтон собиралась сказать? — удивилась мама. И хихикнула: — Все рекламные агенты натренированы шпионить?