Сломанный зонтик - [3]

Красные, синие, зеленые, оранжевые, фиолетовые, маленькие для детей и большие для взрослых, чертовски удобные и такие надежные — зонты стали самой важной вещью этого города. Они защищали, они успокаивали, они придавали уверенности. А дождь все продолжался, и зонты постепенно превращались в такой же необходимый атрибут человеческой жизни, каковым в мире Ральфа были кредитные карточки, нефть и автомобили.

Но у монеты существовала и оборотная сторона. Вслед за орлом — защитой, покоем, спасением, «Зонт» выбросил и решку, установив тут свои законы и правила.

В городе не было преступности — ведь любой, кто украдет или посягнет на жизнь ближнего, лишится зонта. Исчезла безработица: тех, кто трудился с ленцой или не проявлял сколь-нибудь заметных способностей к выбранной профессии, ждала та же участь. Так же поступали с алкоголиками, наркоманами, бродягами и противниками корпорации. Пропали и старики, которые не могли более приносить пользу «Зонту», и безнадежные больные вкупе с обитателями психушек.

Да, у нас еще оставалось право на неплохую еду, на стакан-другой хорошего бренди, пятнадцать — двадцать минут торопливого секса и остатки того, что в мире Ральфа называют любовью. Все прочее время мы тратили на работу в корпорации.

Самые современные технологии, лазерные системы, химические сенсоры, микросхемы и новейшие композитные материалы — этим занимался я. Признаться, не представляю, что творится на других объектах «Зонта». Об этом не принято говорить.

Слишком опасно.

Вы можете увидеть новинку от «Зонт Инкорпорэйтед». Это модель FG2309, со встроенным голографом и голосовым энестетиком. Удобный интерфейс, отличный дизайн. Приходите и покупайте!

Кофе был допит, отбивная съедена, от виски остался лишь горьковатый привкус на языке. Посему я просто жду развязки, попутно слушая незабвенного Бена Джонсона и равнодушно взирая на рекламу зонтиков: для HV[1] это явление частое, можно сказать, ежеминутное.

Бесчисленные модели со множеством вариантов дизайна, с миллионом разных функций и «фишек», с записью всевозможной информации — от рабочих чертежей до слов детской колыбельной. Хочешь пообщаться — включи голограф. Хочешь музыки — вруби энестетик. Нужна информация — компьютерная система поиска и базы данных всего города к твоим услугам. Просят рассчитаться за обед в ресторане — в зонт встроена платежная система, наподобие кредиток из мира Ральфа.

Ну и, конечно, некоторые нюансы из того, о чем корпорация предпочитает молчать.

К примеру, как диагностическая программа зонта каждый день тестирует организм владельца в поисках алкоголя или признаков болезни, анализирует и при случае готова вынести неутешительный вердикт, способный лишить человека жизни. Корпорации не нужны слабаки и пьяницы — ей требуются здоровые сильные люди.

Еще зонты следили за разговорами, пересудами, они все видели, все слышали, они записывали и запоминали. Корпорации не нужны сюрпризы и бунты.

Работая в одном из наиболее секретных отделов «Зонта», я многое знал и о многом догадывался. Странно, я неожиданно сообразил, что они могли бы прослушивать нас с Ральфом. Почему же не вмешивались? Но потом меня осенило.

В нашем городе Ральф был человеком-невидимкой. Да, точно, самый настоящий невидимка. В мире тотальной слежки и контроля он оказался совершенно свободен, а компьютерная система «Зонта», похоже, обманула саму себя. Помнится, однажды Ральф даже устроил скандал в кафе, после того как позволил официанту просканировать свой старенький зонт идентификатором. Последний, надо полагать, оказался сломан, хе-хе.

Ральф отличался от нас: Ему были чужды алгоритмы и правила: он смеялся, когда мы отворачивались, он кричал, когда мы молчали, он думал и действовал, а мы всегда прятали голову под зонтом.

Человек с зонтиком и зонтики-люди. Люди, которые закроют свой рот, заткнут свои уши, будут смотреть на небо стеклянными, как пуговицы, глазами, стоит лишь «Зонту» надавить на кнопку.

Но сегодня корпорация добралась и до Ральфа.

Чемодан лежал в луже, открытый и брошенный. Капли Дождя барабанили по красной крышке, распахнутой подобно пасти умирающего животного, ручейками стекали на рубашку и носки, звонко стучали по донышку алюминиевой кружки. Вода уже добежала до бумажной карты, слегка намочив ее.

До карты, где появилась новая запись — туристический комментарий, да, Ральф?

Здесь дурят…

Здесь имеют, имеют как хотят…

Нет ни свежего воздуха, ни чистой воды, нет здесь свободы… И трупы, трупы, тут одни сплошные трупы, они смердят… Смердят…

Смердят, черт побери… И радуги нет…

Маленького Пиноккио привезли в Страну Развлечений, и у него выросли большииииие уши. Потому что он — осел!

Ральфу становилось все тяжелее в городе, и в конце концов он исчез. В отличие от нас он неумел прятаться от ужасов улицы под зонтом. Ральф все время смотрел по сторонам, он не глядел под ноги. Хотел бы я знать, что он увидел…

— Сэр, пожалуйста, дайте мне свой зонт!

Похоже, мое время закончилось. Бесстрастно наблюдаю за тем, как они подходят.

Ленни-зонтик. И зонтик-Боб. Зонтик-Бенни, зонтик-Чарли. Те, кто по привычке еще называет себя людьми: они готовы отдать кого угодно «Зонту», без сожалений и раздумий, не мешкая, одержимые суеверным страхом и фанатизмом.