Сломанный клинок - [23]

Катрин, вместе со всеми встречавшая охотников, сразу заметила, что Робер вернулся сам не свой. Она снова и снова под разными предлогами проходила мимо его комнаты, прислушивалась к каждому звуку, доносившемуся из-за двери, а когда поняла, что он не выйдет, сердце ее совсем упало. Значит, правда ему, бедняге, плохо, раз он не хочет даже поужинать после целого дня в седле! Она сбегала на кухню и, спешно собрав корзинку снеди, решительно постучалась к чему в дверь.

— Робер, я тут принесла кое-чего. — Катрин стала хлопотать у стола. — Поешь, а то целый день не евши…

— А тебе что? Ты-то чего стараешься? Забирай все обратно, я не голоден.

Катрин решительно мотнула головой:

— Ешь, ешь, нельзя же так… А сама я уйду, я ведь только принесла…

Она заторопилась к двери, но Робер окликнул ее.

— Погоди!

Девушка оглянулась, смаргивая слезы. Роберу стало ее жаль.

— Тогда уж давай поедим вдвоем, — улыбнулся он, кивнув на стол.

Он поднялся и, проходя мимо, ободряюще потрепал ее по плечу, как часто делал это раньше, когда они еще были детьми. Они сели, но Катрин едва решилась отломить хлеба. Робер, почувствовавший внезапный голод, начал быстро есть.

— Ну, чего сидишь, точно на поминках? Мы ведь договорились, а ну-ка ешь!

Девушка, осмелев, тоже взяла себе кусочек мяса.

— Вот и молодец! — улыбнулся Робер, наливая ей вина. — Сейчас еще выпьем с тобой — сразу повеселеешь… Только все до дна!

Замирая от смущения, Катрин послушно выпила.

— Благодарю тебя, Робер, — прошептала она, возвращая ему кружку.

Потом они выпили еще, постепенно Катрин успокоилась и даже отважилась смеяться шуткам Робера. Тому тоже стало немного легче, он уже почти с удовольствием смотрел на раскрасневшееся, хорошенькое личико Катрин. «Славная она, — подумал Робер, — и хорошо, что пришла, а то сидел бы один как сыч…»

Между тем в большом зале царило веселье. Мессир Гийом, довольный удачной охотой и разгоряченный выпитым, был особенно любезен, не уставая хвалить смелость сеньора Донати и его умение владеть копьем, на что гость отвечал такими же любезностями. Однако скоро хозяина стало клонить ко сну, и он удалился в самом благодушном настроении, предложив гостям пировать хоть до зари. Постепенно стали расходиться остальные, в зале остались Аэлис со своей камеристкой и оба флорентийца.

Джулио предложил было перейти к затопленному по случаю охоты камину, но тут же сказал, что ему жарко и остался за столом, попросив Жаклин растереть его пострадавшую ногу. Аэлис с Франческо пересели к огню, но здесь и впрямь оказалось слишком жарко. После целого дня, проведенного в седле, Аэлис разморило; она вдруг почувствовала внезапную усталость, закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.

Франческо улыбнулся и, подсев поближе, взял ее за руку.

— Мадонна, вы спите? — тихо спросил он.

— Почти… — пробормотала она и вдруг, сообразив, что он поглаживает ее пальцы, выдернула руку. — Что это вы делаете?

— Ровно ничего. Просто любовался перстеньком, он такой… скромный. Бог свидетель, ваша ручка достойна более подходящих украшений, подобных вашему медальону с королевскими лилиями.

— Это наследство моего деда, коннетабля Франции! — высокомерно бросила Аэлис, в досаде закусив губу, и, когда он предложил ей вина, мотнула головой: — Я не хочу!

— Как вам угодно, мадонна. — Франческо отпил из кубка и поставил его на столик возле кресла. — Я просто хотел выпить вместе, чтобы узнать мысли. Или вы боитесь, что я узнаю ваши?

— Мне все равно. — Аэлис пожала плечами. — Да вам их и не узнать!

— А давайте попробуем. Если не хотите вина, есть еще лучший способ — у нас во Флоренции дамы часто играют с кавалерами в эту игру. — Он достал из-за пояса вышитый платок и одним взмахом развернул перед Аэлис, овеяв ее волной благовоний. — Соблаговолите взяться за другой уголок, нет-нет, правой рукой — вот так, растянем его, и поднимите выше, к лицу… Ближе, еще ближе. А теперь смотрите на меня сквозь платок — сразу не увидите, но попытайтесь представить меня, а я буду смотреть на вас с этой стороны, и, как только нам покажется, что мы друг друга видим, тотчас узнаем, кто что думает…

— Чем это вы его так надушили? — шепотом спросила Аэлис, честно пытаясь увидеть.

— Аравийский нард, немного розового масла и мускуса. Не нравится?

— Нравится, только я сейчас расчихаюсь…

Платок был совсем тонкий, но Аэлис сидела так, что полупрозрачная ткань была освещена отблеском огня в камине с ее стороны, и поэтому не увидела, как лицо Франческо приблизилось к разделявшей их легкой преграде. Лишь в последний миг она ощутила сквозь платок его дыхание и тут же почувствовала на губах легкий поцелуй. Девушка отшатнулась, выпустив свой конец платка.

— Мессир, что вы себе позволяете!

— Увы, опыт не удался, — как ни в чем не бывало сказал Франческо. — Но я вознагражден стократ — благодарю, мадонна, за подаренный мне поцелуй.

— Я вам ничего не «дарила» — дочери французских баронов не дарят поцелуи первому встречному!

— Браво, браво. Но согласитесь, мона Аэлис, я ведь не совсем первый встречный? А? Можете вы поклясться на этой реликвии святого Франческо ди Ассизи, — он, продолжая улыбаться, коснулся висящего на груди медальона, — что отец не советовал вам, как бы это сказать, мм… ну, быть полюбезнее с гостями, которых он ждет?