Сломанная вселенная - [22]

Максим, забыв о том, что где-то существуют страхи и тревоги, проникся неведомым ранее чувством: оно вызывало какую-то особую взволнованность с легкой примесью неловкости и смущения. От близкого присутствия этого воплотившегося совершенства в мире исчезало все остальное: какие-то там псы, вместе со своим лаем, замок, что находился под ногами, даже приближающийся конец света — все сразу стало призрачным, второстепенным, да и вообще — ненужным.

Принцесса, впрочем, довольно холодно посмотрела на своих гостей и безучастно спросила:

– Что вам угодно?

Максим впервые услышал ее нежный голос, способный размягчать камни и человеческие сердца. Нужно было что-то отвечать, но в длительном неловком молчании не раздалось ни единого звука. Придумаем удивленно посмотрел на своего друга: «ты совсем уже растерял свою смелость, рыцарь?», а вслух произнес:

– Уважаемая принцесса, это (что стоит слева от меня) — рыцарь Максимилиан. Утверждает, что пришел вас освободить. А я здесь так… между делом…

Витиния вздохнула, подарив Максиму мимолетный взгляд, выражающий то ли тоску, то ли равнодушие, а скорее — не выражающий вообще ничего.

– Если бы я вела счет всем своим героям-освободителям, то их число, наверняка, перевалило бы уже за сотню. Каждый из них вдохновенно клялся мне в своей любви и верности, каждый безжалостно уничтожал этот проклятый замок, круша его на мелкие куски, правда — лишь только на словах… Все пытались острить умом и утверждали, что уже близки к решению загадок… — принцесса сделала долгую паузу. — И где они все теперь?

Максим таял только от одного ее голоса. Но когда до его сознания дошел смысл сказанного… он резко помрачнел. Слова Витинии выражали унижение и сарказм. Она в него не верила! Она ставила его в один ряд с предыдущими обманщиками!

Придумаем толкнул Максима под локоть.

– У тебя, что, зубы склеились? Я вместо тебя буду клясться в любви и верности? Ты сейчас выглядишь обычным простофилей!

Сам себе дивясь, «рыцарь» произнес свои первые слова:

– П-послушайте, принцесса… — он немного вздрогнул, даже собственный голос слышался ему в каком-то ином звучании. — Я не пришел давать вам громких обещаний, и я не знаю, смогу ли сделать вас свободной, но… — он долго подбирал нужные слова: — Но поверьте! Я сделаю все, что в моих силах! И до тех пор, пока вы находитесь в заточении, не найду себе покоя.

Принцесса слегка кивнула.

– Сказано от души, хотя и банально, — пожалуй, это была максимальная откровенность с ее стороны. — Вы даже вообразить себе не можете, какой это ужас проводить целые годы в полном одиночестве, изо дня в день бессмысленно блуждая среди сотен залов и будуаров, среди бесконечных анфилад из мертвого золота, скучных бриллиантов, холодно блестящих лакированных паркетов… А как иногда хочется просто ступить на мягкую траву и вдохнуть настоящего лесного воздуха… Мир вокруг цветет и благоухает, жизнь развивается и стремится вперед. А здесь все остановилось… Все, кроме проклятого времени, возвещающего скорую старость и смерть, — последние слова немного дрогнули, и на ее щеке стала заметна блестящая слеза.

– Скажите, как вы сюда попали?

– Я этого не помню, я тогда была еще маленькой девочкой… совсем уже забыла, как выглядели мои родители.

– Но кем выстроен этот замок? Ведь кто-то должен был придумать эти загадки, если от них, как утверждают, зависит вся ваша судьба.

Принцесса Витиния пожала плечами, медленно прошлась по кровле, шлейф потянулся следом, словно яркая тень ее красоты.

– Есть одна легенда про волшебника Тиотана, но ее мало кто воспринимает всерьез, — и тут она впервые глянула на Максима как-то по-новому, он уловил в блеске ее глаз слабую надежду.

Этой самой малой искорки было достаточно, чтобы воспламенить целый пожар чувств. В его грудь нахлынула волна неземного вдохновения… да что там волна — цунами. Взбудоражило душу и тело, воспалило рассудок. Казалось, теперь ради нее он готов перевернуть небо и землю, поменяв их местами.

– Ну?! Где?!

Придумаем передернул плечами:

– Ты это о чем? Если обо мне, то я — здесь.

– Да нет же! Где эти загадки?!

Ответила принцесса:

– Они написаны на стене замка, на обратной стороне, — она указала рукой куда-то вдаль. — Вам нужно спуститься и обогнуть замок к западу.

Подгоняемый нетерпением Максим даже не помнил: попрощался он с принцессой или нет. Он совсем не ощущал веревку, по которой спускался, лишь отметил мимоходом, что путь вниз куда приятнее подъема. И только когда его ноги вновь почувствовали землю, с которой пришлось ненадолго расстаться, избыток его впечатлений вылился наружу следующей репликой:

– Если бы ты ее видел, Милеус! Она великолепна!

Придумаем попытался скинуть свою веревку, но она так надежно зацепилась наверху, что он вынужден был оставить ее здесь насовсем — возможно, в помощь будущим рыцарям. Максим только сейчас заметил, что у подножья замка совсем не было травы: лишь черная земля, потрескавшаяся от солнечных лучей, самым драгоценным украшением которой являлись неподвижные мертвые камни.

– Это место проклято! — сообщил Придумаем, но это было понятно и без его слов.

Все трое шли медленным осторожным шагом, словно боялись разбудить дремлющие силы зла. Хотя каждый и старался придать своему лицу веселое беззаботное настроение, страх незримо червоточил внутри. От него невозможно было избавиться переменчивой мимикой да искусственной улыбкой. Пожалуй, это был страх перед тягостной неизвестностью, перед абсолютной неприступностью замка и перед собственным бессилием. Всем своим видом замок повелевал трепетать и преклоняться, смолкнуть и раболепно благоговеть любому, кто посмеет находиться вблизи. Чернеющий массив громадных стен, надменно смотрящих с высоты, вызывал и чувство вполне реальной опасности. Было ощущение, что вот-вот нарушится хрупкое равновесие, стена пошатнется, начнет падать и сровняет с землей все, что окажется доступным ее гневу. Особенно пугливым оказался Милеус, он вздрагивал от малейшего шороха и постоянно оглядывался назад, боясь, что за ним крадется ожившая тень замка.