Сломанная стрела - [6]

Для Герольда умение при любых обстоятельствах сохранять эмоциональное равновесие жизненно важно. Это особенно относится к Личному Герольду Королевы, который ежедневно имеет дело с вспыльчивыми вельможами и придворными интригами. Тэлия такое равновесие утратила, но, пройдя через все испытания, смогла восстановить, и с лихвой.

Крису удалось встретиться с ней глазами и ободряюще подмигнуть; Тэлия на мгновение сбросила торжественную мину и сморщила нос.

Они миновали казармы Стражи и подъехали к черному железному забору, отделявшему «общественную» территорию Дворца от «частной», а также трех Коллегий. Здесь у ворот стоял еще один Страж, но в его задачу главным образом входило перехватывать Новоизбранных; Тэлии же и Крису он с ухмылкой махнул, чтоб проезжали. Отсюда наконец стал ясно виден гранитный массив Дворца с тремя огромными кирпичными флигелями и отдельные здания Коллегий Целителей и Бардов. Крис испустил счастливый вздох. Откуда бы ни был родом Герольд, его настоящий дом и семья находились здесь.

При виде Коллегии и Дворца на Тэлию нахлынуло теплое и радостное чувство — чувство подлинного возвращения домой.

— Они как раз въезжали в последние ворота, когда она услышала восторженный вопль, и навстречу им по мощеной кирпичом дорожке галопом понеслись Дирк и Ахроди. Соломенные волосы Дирка развевались во все стороны, словно некое до чрезвычайности растрепанное ветром птичье гнездо. Крис соскочил со спины Тантриса, Дирк кубарем скатился с Ахроди; они встретились и обнялись, как медведи, хохоча и хлопая друг друга по спинам.

Тэлия осталась сидеть в седле: при виде Дирка ее сердце болезненно сжалось, а теперь колотилось так, что ей казалось, что его удары должны быть отчетливо слышны. Тревоги, касавшиеся Элспет и придворных интриг, отступили куда-то на задний план.

Она наглухо заблокировалась, боясь, что что-то из ее чувств может просочиться наружу.

Внимание Дирка было прежде всего сосредоточено на Тэлии, а вовсе не на его друге и напарнике.

Дирк высматривал их весь день — говоря себе, что соскучился по обществу Криса. Он чувствовал себя, словно туго натянутая тетива, но не испытывал желания разобраться, почему так напряжен. Его реакция, когда он наконец их увидел, была совершенно незапланированной: бурно приветствуя Криса, Дирк дал выход долго сдерживаемым чувствам. Хотя он, казалось, не обратил внимания на Тэлию, он почти болезненно ощущал ее присутствие. Она сидела на Спутнике так неподвижно, что могла бы сойти за статую, и все же Дирк буквально ловил каждый ее вздох.

Он знал, что запомнит, как Тэлия выглядит сейчас, до мельчайших деталей. Каждый нерв его, казалось, звенел. Дирк чувствовал себя так, словно лишился кожи.

Когда Дирк наконец выпустил его плечи, Крис сказал с ухмылкой, чье веселье граничило с озорством:

— Ты не поприветствовал Тэлию, братец. Она подумает, что ты ее забыл.

— Забыл? Вот уж вряд ли! — Дирку, похоже, слегка задыхался. Крис спрятал новую усмешку.

Ролан стоял от них всего в двух шагах, и Дирк высвободил руку, чтобы поздороваться с Тэлией.

Крис подумал, что никогда в жизни не видел на человеческом лице выражение, так приводящее на ум оглушенного быка.

Когда Тэлия встретилась взглядом с невероятной синевой глаз Дирка, она испытала потрясение. В нее словно ударила молния. Она едва не задрожала, когда их руки соприкоснулись, но сумела сохранить самообладание, которое держалось на волоске, и улыбнулась Дирку странно непослушными губами.

— Добро пожаловать домой, Тэлия, — вот и все, что он сказал. И хорошо. Звук его голоса и ощущение его взгляда вызвали у нее жгучее желание броситься к нему на шею. Тэлия обнаружила, что смотрит на Дирка не отрываясь, не в силах ответить.

Она сильно изменилась по сравнению с тем, какой Дирк ее помнил: похудела, словно ее обточили и закалили. Стала сдержаннее… и, конечно, повзрослела. Не появилась ли в ней грусть, которой не было прежде? Не от боли ли осунулось ее лицо?

Когда Дирк взял ее за руку, ему почудилось, что что-то — он не знал точно, что — пробежало между ними; но если Тэлия и почувствовала то же самое, она не подала виду.

Когда она улыбнулась ему, и глаза ее потеплели от улыбки, Дирк думал, у него остановится сердце. Сны, в которых он видел Тэлию все прошедшие месяцы, его одержимость — он полагал, что при столкновении с действительностью они лопнут как мыльный пузырь. Он ошибался. Действительность лишь усилила одержимость. Дирк держал едва заметно дрожащую руку Тэлии в своей и всем сердцем жаждал обладать красноречием Криса.

Они стояли так, застыв, так долго, что Крис со скрытым весельем подумал, что они могут остаться тут навсегда, если он не нарушит их сосредоточенности.

— Поехали, напарник. — Он сердечно хлопнул Дирка по спине и снова вскочил на Тантриса.

Дирк подпрыгнул от неожиданности, словно кто-то протрубил у него над ухом, затем сконфуженно ухмыльнулся.

— Если мы не тронемся с места, мы пропустим ужин — а я сказать тебе не могу, сколько раз в дороге мечтал о еде, приготовленной Меро!

— И это все, о чем ты тосковал? О жратве? Мне следовало догадаться. Бедненький обиженный братец, неужели Тэлия заставляла тебя есть твою собственную стряпню?