Слоеный торт - [23]

– Я, кажется, начинаю понимать, в чем дело, – замечаю я.

– Хорошо. Так вот Шарли устроили в престижную школу на южном побережье, но вскоре выяснилось, что она пошла в породу матери. Начала покуривать марихуану и связалась с дурной компанией. Девочке тринадцать, а она ночи напролет где-то шляется и возвращается лишь под утро. Ее выгнали из школы, потом из другой, из третьей, и уже не осталось ни одного учебного заведения, куда ее можно было бы отослать. Разве что в какую-нибудь среднюю школу при местном дурдоме. Нет, Шарли не какая-нибудь там тупица. Понимаешь, у нее что-то вроде шизофрении или, как говорят, раздвоение личности. С одной стороны, это милейшая девчушка, добрая, ласковая, с огромными карими глазами. Просто прелесть! С другой же – бесенок, одержимое демонами создание. Мне довелось видеть и то, и другое ее проявление.

– Может быть, она нуждалась в помощи специалиста? Джимми снова ударяет рукой по столешнице.

– Именно так я и сказал. Ее показывали лучшим знатокам детской психологии. Только на сеансах она вела себя как хорошо воспитанная юная леди, так что никому и в голову не приходило, что этот ангелочек способен выкидывать какие-то там номера. Шарли много раз обещала исправиться. И после каждого же раза раздавался звонок из полицейского управления. То она учинила погром в ресторане, то стащила из магазина какую-то вещицу, то оскорбила полицейского. Как и мать, она то и дело стала появляться на публике в обнаженном виде, и, судя по всему, ей это нравилось. Девочка ни в чем не нуждалась. Зачем она воровала? Бессмыслица какая-то. В общем, ее старик совершенно растерялся. Неприятности дочери являлись чуть ли не единственной проблемой и отравляли его упорядоченную сытую жизнь. Как будто он, подобно мифическому царю Мидасу, превращал в золото все, к чему прикасался. Потом друг мой снова женился. Вторая его избранница – вот кто настоящая женщина! Да за такой хоть в огонь, хоть в воду. Красива, как богиня, да к тому же умна, как профессор. Да, приятель мой не станет дважды наступать на одни и те же грабли. – Кажется, на лице Джимми промелькнула улыбка. Нет, я просто в этом уверен. – Именно тогда исчезла мать Шарли. Просто пропала без вести. Жуть какая-то! Дом был пуст, но все выглядело так, словно его покидали в спешке. Все вещи лежали на местах, ничего не упаковывалось. Дочь находилась в школе. В пепельнице лежал использованный шприц. На полуслове заикался старина Джимми Хендрикс – очевидно, заела пластинка. На столе разлитая выпивка. На кухне полно жратвы. Полицейские обнаружили в холодильнике завалы наркоты. Там было столько «кокса» и «герыча», что хватило бы на мировой тур «Роллинг Стоунз». И никаких признаков борьбы – стало быть, ее никто не похищал. Повсюду были распиханы бумажные деньги: в вазах, в ящиках стола, в карманах одежды – выходит, ограбления с отягчающими обстоятельствами тоже не происходило. В тот вечер к ней заходили люди, на следующий день были назначены встречи, причем ни одну из них она не отменяла. Такое впечатление, что эту чертовку просто выжгли с поверхности планеты. Полиции так и не удалось найти ее следов. Однако, учитывая ее прошлое, ничему удивляться не приходится. Она и не такое вытворяла. Так или иначе, но с тех пор ее больше никто не видел. И слава богу!

Я внимательно всматриваюсь в лицо Джимми, пытаясь понять, что еще он знает об этом деле. Краем глаза я вижу, как Джин слегка приподнял левую бровь, как будто его тоже не убедили слова Джимми. Возможно, Прайс решил убрать заносчивую аристократку в качестве бесплатного удовольствия для своего старого кореша. И молол он эту чепуху о том, что дамочка валяется сейчас где-нибудь под забором, лишь для того, чтобы сбить нас с толку.

– Друг пришел ко мне и спросил, что мне об этом известно. Но… – Он пожимает плечами и поднимает руки кверху. – Что я мог ему сказать?

Тема закрыта. Нам никогда не узнать правды.

– Шарли окончила школу и не имела представления о том, что делать дальше. Ясно одно: она не очень-то торопилась на биржу труда. Девчонка в общем-то и не нуждалась в деньгах. Папаша обеспечил ей неплохое содержание. Отправил ее в Швейцарию в какой-то пансион благородных девиц. Все шло как по маслу до тех пор, пока не раздался неминуемый телефонный звонок, и ему не сообщили, что дочурка совершенно помешалась. Тогда он отправился в Цюрих, чтобы выручить чадо, если надо, внести залог и забрать на родину.

– Что же вызывает эти приступы?

– Да что угодно: свет, темнота, полнолуние. Черт ее знает!

– А как она отреагировала на исчезновение матери?

– Не помню, чтобы она убивалась. Как-то один умник высказал предположение, что, мол, неплохо бы девушке самой начать зарабатывать на жизнь. Он не имел в виду, что ее нужно лишить наследства. Идея заключалась в том, что Шарли пора делать самостоятельные шаги. Тогда и самооценка ее повысится.

– Разумно.

– Ей всегда твердили, что она красавица, эдакая «английская роза». И отец договорился о фотосессии с самым лучшим и высокооплачиваемым фотохудожником, который за день работы обычно берет две-три «штуки». Сделали снимки, и новая жена наказала моему другу не вмешиваться в это дело, поскольку в таком случае ее успех не будет стоить и ломаного пенса. Он согласился. В Конце концов, Шарли должна снискать уважение собственными заслугами.