Слияние - [54]

«Если бы на этих кораблях Квазадор Дуксами были Сектилии, мы бы не затеяли этот разговор», – холодно сказал Рилик.

Джейн почувствовала, как в Брае и Пио вскипает гнев. Брай выпалил:

«Может, и так, но если бы не эгоизм Сектилиев, монстр, именуемый Кай’Мемна, никогда бы не был создан».

Это заявление ударило по группе, словно молния.

И явно разозлило Рилика:

«Как раз наоборот. Его кандалы были гарантией. Он, как и всякий другой Кубодера, – голодный зверь, освободившийся от оков. Тебе не кажется, что я знаю лучше, чем любой другой? Я, который обучил управлению кораблями бесчисленное множество этих морских существ?»

«Я не вижу никаких доказательств этого», – быстро сказал Хуна.

«Достаточно, – твердо сказал Рон. – Эмоции зашкаливают, но мы не будем оговаривать других членов нашего экипажа. Мы все в одной лодке».

Рилик слегка раскачивался на пятках. Казалось, сейчас последует колкий ответ, но он внезапно сел и, уменьшив свой уровень связи до минимума, устремил ничего не выражающий взгляд на мостик.

Джейн сжала руку Алана и произнесла:

«Лучший шанс для Земли – это союз с Объединенными разумными расами. Там есть ресурсы и народы, которые предположительно имеют опыт конфронтаций с Роем и достижения в области знаний и технологий. Информации, которой мы руководствуемся, уже несколько десятков лет, она появилась еще до чумы Сектилиев. Сейчас многое должно измениться. Мы не узнаем, пока не доберемся туда. На Тераке нам, возможно, удастся собрать флот, который мог бы с легкостью отвести любую угрозу для Земли. Это было бы лучшим исходом, и ради его достижения я сделаю все, что в моих силах».

«У кого-нибудь есть еще какие-то возражения против заявления Квазадор Дукса Джейн Холлоуэй?» – уверенным тоном заявил Рон.

Алан подался было вперед, но промолчал.

Джейн отпустила его руку.

«Значит, мы достигли консенсуса? Если вы с чем-то не согласны, говорите сейчас».

В анипраксической сети стояла тишина.

Через некоторое время Рон сказал:

«Отлично. Решено».

Джейн кивнула.

«Алан, Тинор и я спустимся на шаттле к «Колокаллиде» и попытаемся извлечь ядро данных. Если нам удастся его спасти, мы сможем больше узнать о ресурсах Кай’Мемна и о мирах, которые он, возможно, использует в качестве убежища. Или любую другую важную информацию, которая может помочь нам с ним бороться».

Алан посмотрел на нее широко открытыми глазами, словно собирался возразить.

«Не нужно, – резко сказала Пио. – Я уже загружаю содержимое ядра данных. Оно повреждено, как и большая их часть, но, возможно, удастся найти что-нибудь полезное. У меня есть доступ».

«Но как? – спросил Рилик. – Там же должны быть коды».

Мысленный голос Пио был ледяным:

«Они не меняли коды. Если уж на то пошло, одно время Эй’Уба и я были на одной стороне. Пока он не перешел на другую».

Джейн села в кресло командира и сказала:

«Пока Пио работает над этим, Брай, прошу тебя проложить курс на Терак. Мы начнем прыжок, как только Пио закончит».

Глава 23

17 апреля 2018 года

Через семь месяцев после глобального объявления

Джейн Холлоуэй

Заре не платили ни копейки.

Они называли это стажировкой, а ее папа получил повышение или что-то в этом роде. Но у нее теперь был официальный значок, и вместо школы она каждый день ходила на работу с отцом.

Если кто-нибудь и знал, что именно Зара распространила менсентенийский в сети, никто этого не говорил, и ее папу не наказывали. Вместо этого все были очень благодарны за ее опыт; она подозревала, что они не обратили бы внимания на этот аспект, даже если бы знали о нем.

Поначалу все, включая саму Зару, думали, что она просто переведет им облако символов, поможет им понять, как все они работают вместе, и больше ее помощь не понадобится. Взрослые будут изучать менсентенийский с помощью программного обеспечения. А она через несколько дней вернется в школу.

Но вскоре стало очевидно, что все не так просто. Хоть взрослые и изучали язык, он не укладывался в их головах так, как в детских. У них не было такого радостного волнения, когда они узнавали новое слово. Это волнение, несомненно, играло роль клея, который закреплял язык в сознании Зары. А взрослые без этого ощущения просто его зазубривали. И запоминали ровно столько, сколько нужно было, чтобы не перенагружать себя и не забыть то, что выучили.

Казалось, они изучали менсентенийский с той же скоростью, с какой могли бы изучать любой иностранный язык, за исключением того, что им также приходилось запоминать новую систему символов и развивать новый образ мышления одновременно. Это было медленнее и менее эффективно, чем просто спросить у Зары. Те взрослые с разных концов Земли, которые достигали успеха (в сравнении с подростками), были настоящими языковыми гениями, знающими десятки языков. Но их было всего несколько на планете, и каждая страна, в которой такой человек имелся, очень им дорожила.

Менсентенийский потрясал большинство взрослых своей масштабностью, чуждой природой, сложностью. Он был для них загадкой, и они изучали всего одно слово или понятие за раз. Они обсуждали только то, как мало продвинулись или как сложен сам процесс обучения. Взрослые забывали слова, волновались или раздражались и неоднократно обращались к Заре за помощью, спрашивая об одном и том же по несколько раз. Список запросов на встречи с ней был длиной в милю. Вскоре она осознала, что изучает не только менсентенийский, но и основы инженерной терминологии и компьютерных языков. Это было захватывающе, весело и, довольно часто, очень трудно, но она никогда не прекращала учиться.