Слияние истерзанных сердец - [12]
– Не хочу быть там, где мне не рады.
Не сговариваясь, они обе говорили тихо, хотя поблизости вроде бы никого не было.
– Дарсисам ты не нужна, – сказала Марджори. – Ты слишком похожа на Лавинию.
– Тогда не знаю, что мне делать. У меня нет ни денег, ни работы.
«Может быть, Ник был прав, когда назвал меня бродяжкой.»
Похлопав Томазину по руке, Марджори задумалась. Они молчали, и Томазина наслаждалась запахом трав, но из блаженного состояния ее вывели слова Марджори:
– Здесь поговаривали, что вам с матерью ни за что не добраться до Лондона живыми.
– Ей было так плохо?
– А ты не знаешь?
Томазина взглянула на забор, за которыми росли фруктовые деревья.
– Я гораздо меньше помню, чем мне хотелось бы.
Марджори не сразу заговорила.
– Ты болела, когда твоя мама упала. Это не была простуда. Какая-то болячка напала на вас за год до этого. Ты вся горела. Тебе было плохо до несчастного случая и опять стало плохо после него. Ты была совсем слабенькая, когда Джон Блэкберн отослал вас в Лондон.
– Мама никогда мне ничего не рассказывала. Она вообще редко вспоминала Кэтшолм.
– А старая Дженнет Шэттакс? Она поехала с вами, а ведь здесь у нее осталась семья. Сейчас уже все умерли. Она тебе ничего не рассказывала?
– Дженнет умерла несколько лет назад, но я не помню, чтобы она говорила о Кэтшолме или о деревне Гордич.
Желая выказать благодарность, Томазина старалась вспомнить что-нибудь хорошее о Дженнет, которая все последние годы жила с ними в Лондоне, но Дженнет была не из тех, кто умеет вызывать к себе любовь. Она с радостью служила Лавинии, а Томазина была крестом, который ей приходилось нести, чтобы выказать преданность своей госпоже.
Марджори вновь похлопала Томазину по руке.
– Я представляю, какие чувства Дженнет могла вызвать у ребенка. Ну, ты была счастлива в Лондоне? У тебя были друзья? Друг?
– Нет. Никого не было. Я думала, что найду здесь старых друзей.
– Найдешь. Только дай нам время. Знаешь, когда видишь тебя в первый раз, кажется, что Лавиния воскресла из мертвых.
Томазина подумала и решила, что она права. Помолчав, она сказала:
– Мне очень жаль, что ваш муж умер. Он был хорошим человеком.
– Это точно. И я очень по нему тоскую, как Ник по Элис. Однако жизнь не стоит на месте.
У Томазины перехватило дыхание.
– Жена Ника..? Ник овдовел?..
– А ты разве не знала? Да, Томазина. Мой мальчик уже давно живет один. Правда, у него есть прелестная дочурка. Ты любишь детей? Иокаста – добрая девочка.
– Мне мало доводилось с ними бывать. Правда, в Лондоне была одна двенадцатилетняя девочка.
Томазина сама удивилась, ощутив, что соскучилась по Джоанне. Обожание, которым она ее постоянно одаривала, теперь с тоской вспоминалось Томазине, неприветливо встреченной в Кэтшолме.
– Странно, что никто не сказал тебе об Элис.
Марджори сорвала травинку и бездумно высыпала семена на пол.
– Миссис Раундли все время в своей комнате, а Констанс меня не замечает, Вербурга, на которую я очень рассчитывала, – ведь она помогала моей матери, – как-то странно смотрит на меня и побыстрее убегает.
– А Ник?
Томазина не знала, что и сказать. Марджори набрала полный кулак семян фенхеля и стала по одному брать их в рот.
– Девочка, не позволяй ему отпихивать тебя. У Ника доброе сердце и он хороший работник, но сейчас он что-то не то забрал себе в голову. Впрочем, если встаешь в четыре…
– Накормить скотину, вычистить конюшню и позаботиться об упряжи?
Марджори фыркнула.
– И это было. Он часто вспоминает о том времени с печалью. Он родился йоменом, а из него сделали джентльмена.
Томазина опять не знала, что сказать. Она не видела причин смотреть сверху вниз на йомена. Деревенские, если не работали в Кэтшолме, трудились на своих полях с семи часов до обеда, а потом до ужина. В восемь часов ложились спать – часа на два раньше джентри.[4] Неужели после тяжелой работы им не хотелось помечтать? Томазина даже позавидовала им.
– Пойду, – сказала она и посмотрела на дверь в кухню.
– Не надо. Ты здесь гостья, а там хватает рук.
– Не могу бездельничать. Кому-то ведь нужна помощь.
Неожиданно до них донесся голос Ника Кэрриера:
– Болтовня – еще не работа.
Томазина посмотрела на него, ничуть не обиженная его словами.
– Цитируешь Сенеку? – Она была рада, что мать учила ее, вот и пригодилось. – «Ничего нет определеннее того, что зла, коим чревато безделье, можно избежать благодаря упорному труду».
– Если тебе нужна тяжелая работа, могу предложить место вязальщицы снопов.
– Я не умею этого делать.
– Ничего сложного. Идешь за жнецом и вяжешь колосья в снопы. Одна вязальщица у нас обслуживает четырех жнецов. Лучшие убирают до двух акров[5] в день.
Марджори сердито запыхтела и поднялась со скамьи.
– Не шути над девчонкой, Ник Кэрриер. Она всего лишь хотела быть полезной. – Улыбнувшись Томазине, она махнула рукой. – Думаю, тебе найдется дело и в кладовой. Миссис Раундли что-то не видно.
– Я не разбираюсь в травах, – сказала Томазина.
Она вскочила со скамьи, но не подошла к Нику и его матери, которые смотрели на нее, не веря своим ушам, а направилась к изгороди, правда, почти сразу остановилась, вдохнув аромат трав, с помощью которых можно бороться с любым ядом.
Лорен Райдер вполне довольна своей тихой и размеренной жизнью в спокойном кукольном городке на берегу Майна. У нее есть все, что нужно для счастья, — прекрасный муж, небольшое собственное дело… Все идет отлично, но однажды она начинает грезить наяву, да еще так ярко и отчетливо, что опасается — не потеряла ли она рассудок… Лорен понимает, нечто произошло с ней в не столь отдаленном прошлом, о чем она никак не может вспомнить. Она пытается собрать по кусочкам разрушившуюся мозаику прошлых лет, и перед глазами встает ужасающая картина.
Джоли Маккиббен всегда полагала, что замужество без любви равносильно смерти. Но, когда ей самой пришлось выбирать между жизнью с нелюбимым и вечностью, девушка выбрала жизнь.
Эпохе испанского правления в Калифорнии приходит конец — американцы вытесняют гордых идальго с их законных территорий. Испанцы отвечают завоевателям дерзкими налетами и головокружительными вылазками… Жизнь благородного разбойника Рамона де ла Герра наполнена опасными приключениями, лихими погонями, отчаянными грабежами. Казалось бы, в ней нет места для любви и нежности. Но однажды Рамон встречает гордую юную Кэрли Мак-Коннелл — и его ожесточившееся сердце словно обжигает пламя…
Юная итальянка Катриона Сильвано всю жизнь мечтала о том, как будет выступать перед самой изысканной европейской публикой. И она не променяла бы свою мечту ни на что, если бы в ее жизнь не ворвался словно вихрь Питер Карлэйл, обаятельный англичанин, аристократ до мозга костей. Талантливая певица встает перед выбором: что предпочесть – страсть или исполнение мечты…
Спасая от виселицы бандита Джейка Бэннера, Кэтрин Логан всего лишь хотела подарить ему еще один шанс, а подарила… свое сердце.
Сэр Николаc Боваллет — потомок знатного рода и знаменитый пират. Однажды, в жестоком бою, он захватывает испанский галеон, и среди пассажиров корабля оказывается прекрасная сеньора. Бовалле и Доминика испытывают друг к другу одновременно вражду и непреодолимую страсть. Но любовь побеждает...
Она — Констанция Морлакс, самая богатая наследница Англии. Блестящая красавица с лучистыми глазами, она оказывается втянутой в жестокую «игру» короля Генриха I за власть. Ей приходится вернуться в Уэльс, где она становится жертвой преступника, сбежавшего из заключения, вломившегося в ее спальню и покорившего ее своими любовными прикосновениями.Он — загорелый белокурый Адонис, чье опасное прошлое заставляет его скитаться по стране. Он избегает сетей врага — только чтобы найти женщину, чьи поцелуи жгут его душу.
В тот самый миг, как он появился на пляже — высокий, дочерна загорелый и удивительно обаятельный — Кенда поняла, что окончательно и бесповоротно влюбилась……Она пережила страшный тропический ураган, унесший жизнь ее отца. Заброшенная судьбой на один из самых безлюдных атоллов архипелага Фиджи, Кенда взрослела наедине с девственной природой под сказочными тропическими звездами. Время бежало незаметно… Испуганная девочка-подросток расцвела, превратившись в прелестную девушку.И вдруг из голубых загадочных далей вынырнул Он — Джон Тэйлор, загадочный красавец, обладатель роскошной яхты.
Гордая и одинокая леди Джулианна Кингблад, надумавшая до конца дней оставаться старой девой, неожиданно испытывает потрясение первого робкого чувства, но вскруживший голову объект ее запоздалой страсти — меркантильный герцог Дашмар, мечтающий отхватить богатую самку на циничном лондонском рынке невест, вероломно женится на другой. Со скандалом, бросив вызов коварному изменщику и всему опостылевшему светскому сборищу снобов и нуворишей, независимая Джулианна с разбитым сердцем скрывается в родовом поместье, не убоявшись злых духов и жутких приведений, обитающих, по слухам, в старинном особняке дедушки-маркиза.
В отрочестве леди Ровену обучили многому, но не тому, как стать женой могущественного лорда. Они встретились лишь в день свадьбы, и она поклялась никогда не подчиняться этому мрачному и загадочному рыцарю, внешне изысканная галантность манер которого лишь немного уступала его надменной заносчивой грубости. Его богатейшие поместья и его постель нуждались в хозяйке, и лорд Грэстан знал, что эта воспитанная в монастыре красавица принесет ему приданое, от которого нельзя отказываться. Но тепло, принесенное ее прикосновением, заставило его вспомнить, что он уже раз был обманут женщиной, и остерегаться повторения одурачивания.
Когда Мери Мастертон уверяла пригожего незнакомца в том, что они обручены, у того не было причины не доверять ей. В конце концов, виной всему была старая рана, ввергнувшая его в пучину беспамятства! Но Мери отчетливо помнила чудовищный пожар и загадочного всадника, спасшего ее и ее собственность. Его фамильное кольцо стало ключом к разгадке – он был не кто иной как Ричард, герцог Эвэлонский.Невольный обман вскоре раскроется, лишая несчастную девушку надежды на счастье, но пламенное чувство способно разрушить любые преграды…