Здравый смысл подсказывал ей, что лучше оставаться его гостьей – просто откинуться на спинку сиденья и наслаждаться поездкой в роскошном автомобиле. Если только не думать о том, что он сидит рядом, занимая все ее мысли и чувства. Эмили так остро ощущала присутствие Загео, что даже боялась взглянуть в его сторону. Проблема заключалась в том, что она находила его исключительно привлекательным и притягательным и была готова забыть о тех вещах, которые ей нужно было помнить.
– Пирамиды… – пробормотала она, разглядывая рыночные прилавки по обе стороны дороги. – Торговцы укладывают свои фрукты и овощи пирамидами. Я никогда раньше такого не видела. Думаю, это влияние Египта… – тараторила Эмили, упорно глядя в окно. – Я видела индусский храм, мусульманский минарет и христианскую церковь на одной площади. Какое смешение культур!
– Египтяне, финикийцы, персы, индийцы и даже китайцы приплывали на Занзибар и оседали здесь, рядом с африканцами и торговцами из Южной Аравии, – тоном гида стал пояснять Загео. – Затем в течение двух веков остров находился под властью Португалии. Все это повлияло на жизнь и культуру Занзибара.
Мозг Эмили выхватил слово Португалия. Она считала, что Загео похож на испанца, но, может быть, в нем есть и португальская кровь.
– В вас есть португальская кровь? – не справилась она с любопытством, заставившим ее все-таки взглянуть на него.
Загео улыбнулся, и от той улыбки сердце Эмили забилось быстрее.
– Мой прадед по материнской линии действительно был португальцем, – ответил он после паузы, в течение которой его улыбка производила свое разрушительное действие. – Прабабушка – наполовину индианка, наполовину англичанка. Интересная помесь, не правда ли?
– А ваш отец? Он араб? – Та часть мозга, которая после воздействия улыбки все-таки продолжала функционировать, подсказала Эмили этот вопрос. Загео не был бы шейхом, если бы его отец не был арабом.
Загео кивнул.
– Почти. Его бабушка была француженка. Мы вообще очень интернациональная семья.
– Очень богатая интернациональная семья, – съязвила Эмили, подумав, что «шейхство» напрямую зависит от владения нефтяными месторождениями.
– Между прочим, от нашего богатства имеет выгоду весь народ. Мы инвестируем средства семьи не только для упрочения ее положения, но и чтобы обезопасить страну от экономических кризисов. В богатстве нет ничего предосудительного, Эмили.
– А я и не говорила, что есть, просто между мной и вами лежит огромная пропасть. И то, что вы воспринимаете как должное, – она обвела рукой роскошный салон, – для меня просто сказка. А я ненавижу быть не в состоянии заплатить за что-либо. – В эти слова она вложила все свое желание независимости и свободы, и, прежде всего, от него. – Я ненавижу не иметь собственных денег, кредитки…
– Свободы делать то, что хочется?
– Да, и этого тоже!
– Вы свободны в выборе остаться со мной, Эмили. Ведь вы этого хотите, не правда ли? – произнес Загео вкрадчивым шелковистым голосом, который проникал ей прямо под кожу, заставляя вибрировать все нервные окончания.
– Наши желания – не всегда то, что нам подходит, Загео. Даже вы со своей свободой, которую дает вам ваше богатство, понимаете это.
– Хм… Но почему не попробовать удовлетворить свои желания? Иначе откуда взять опыт? Из чего можно сделать вывод, пусть положительный или отрицательный?
– Мне не нужно совать руку в огонь, чтобы узнать, будет ли ожог.
– То есть вы предпочтете замерзнуть, чем протянуть руку к огню, да, Эмили? Отказаться от тепла, которое он обещает? От ощущения комфорта, удовольствия…
Эмили представила себе то сексуальное удовольствие, которое Загео мог бы подарить ей. И, запаниковав от сознания того, как же сильно ей хочется протянуть руку к этому огню, она быстро сменила тему, тем более что машина свернула на узкую аллею.
– Какие странные двери…
– Их, как правило, изготавливали индийские мастера, которые делали их в соответствии с многолетними национальными традициями. Этот стиль сохранился и по сей день.
– Они создают ощущение хорошо укрепленной крепости.
– Зато туристам нравится, – сухо заметил Загео. – А туризм – одна из основных отраслей экономики Занзибара.
– А торговля пряностями? Ведь остров известен своими пряностями.
– К сожалению, Занзибар больше не обладает монополией на выращивание и торговлю гвоздикой. На острове сохранились плантации, но они больше не имеют той ценности.
– Да, жаль терять то, что придает уникальность, – заметила Эмили.
– В золотую эру Занзибар процветал не только за счет специй, но и работорговли и торговли слоновой костью. Но прошлое есть прошлое, а жизнь продолжается. – Загео пристально посмотрел ей в глаза.
Его слова достигли самого сердца Эмили, ведь она сама повторяла их себе бессчетное количество раз с тех пор, как овдовела. Но любое «путешествие» в компании Загео неизбежно подойдет к концу, и ей снова придется учиться жить дальше. С другой стороны, она же не жалеет о своем замужестве? Может, и о сексуальном «путешествии» с шейхом она не пожалеет?
Эмили глубоко вздохнула и подняла взгляд, но только для того, чтобы тут же снова отвести его.
– Долго еще ехать до отеля?
