— Да, китайцы известные мастера своего дела. Недаром именно они изобрели порох.
Снова зазвучала живая музыка, на этот раз отдохнувшие музыканты наяривали джаз. Собралось и жюри по выбору лучшего костюма. Антоний Головачев настаивал на награждении Пастора и кающейся грешницы, но их так и не сумели найти.
Двадцать минут кружила над лайнером «Сессна» турецкого миллиардера, пока пилот не взмолился.
— Ахмад-Бей! Нам не хватит топлива, еще пять минут, и мы не дотянем до берега.
Шакир скрипнул зубами, и махнул рукой. Сам он откинулся на спинку кресла, и начал искать, где совершил ошибку. Он отдал полмиллиона за то, чтобы умелец, изготовивший бомбу для лайнера, скопировал пульт управления лично для него. Правда, он предупредил его, что пульт будет работать на других частотах. Тогда Ахмед не придал этому значения. Он мог бы взорвать бомбу за десять минут до положенного срока, и под воду ушли бы не только все его конкуренты по золотому бизнесу, но и сам этот недоношенный щенок Мансур и вся его команда. Он изрядно надоел ему за эти полгода своим высокомерием и непомерными запросами. С ним приходилось делиться всем, от личного номера в самом лучшем отеле, до спальни в собственной яхте, и даже облюбованной им самим женщиной. Но, бомба почему-то не взорвалась.
Самым везучим из всей команды Мансура оказался Анри. Когда он пришел в себя, то понял что связан собственными подтяжками, да причем профессионально, так, что он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Единственное, что он мог делать, это кататься из стороны в сторону по не слишком широкому коридору. И надо же было в этот коридор выйти двум смертельно пьяным дамам крайне бальзаковского возраста. Они, в поисках туалета просто заблудились в его лабиринтах. Увидев связанного мужчину, одна из них сказала: — Мари, смотри, тут лежит мазохист.
— Обожаю мазохистов, — призналась та. — Наверное потому, что я сама садистка.
— Да, это точно. Ты прирожденная садистка. Как я тебя только терплю все это время.
— Давай, его освободим.
— Давай. Может, он нас хоть трахнет за это.
— Нет уж, я лучше излуплю его ремнем по заднице.
Она открыла свою сумочку, и, достав миниатюрный складной нож, быстро освободила Анри от его пут.
— Спасибо, дамы. Я вас еще найду, — пообещал он им, и тут же приставными прыжками побежал по коридору. По-другому он передвигаться не мог. После долгого плена руки и ноги его не слушались. Через пару минут он был около рубки. И первое, что он там увидел, это лежащего на палубе Мансура. Подбежав, он приподнял его голову, потом рассмотрел пятно крови на груди, и с досадой скрипнул зубами. Он уронил голову Эмира на палубу, она стукнулась как простая деревяшка.
"Надо бежать с этого судна", — решил он. И тут он услышал стон. Опустив глаза, Анри не поверил этим своим собственным органам зрения. Мансур дышал, более того, он открыл глаза, и пытался что-то сказать.
— Ты жив?
— Что… все…
Анри его понял.
— Все сорвалось, все в заднице, — подтвердил он. — Откуда-то тут взялись моссадовцы и перещелкали наших парней как мух. Надо уходить.
Мансур показал куда-то рукой, и оглянувшись, Анри понял, что он говорит про спасательную лодку.
— Мы не спустим ее.
— Там… жилеты и файера.
Тогда он его понял. Через десять минут они были готовы покинуть корабль. Самым трудным для Мансура было прыгать с такой высоты. Он собрал все силы, но когда тело, больно ударившись о воду, вошло в него как оловянный солдатик, сознание снова покинуло его. И опять его вытащил на поверхность Анри. Огни лайнера остались позади, шторм уже раскачал волны до метровой высоты. Их смерть была бы неизбежной, если бы Мансур не был чертовски везучим человеком.
— Лодка! — крикнул Анри, и показал рукой вперед. Это действительно была одна из лодок террористов, та, что перевернулась. «Зодиак» был совершенно цел, все пули миновали его, так что Анри с некоторым трудом перевернул лодку, и забравшись сам, затащил туда же и Мансура. У того очевидно от холода, почти перестала течь кровь, и он был в сознании. Лодочный мотор ушел на дно, и двоим невольным Робинзоном осталось только отдаться воле волн. Через час они увидели вдалеке огни большого теплохода.
— Эй! — заорал Анри. Потом он вспомнил, что у них есть файера, и зажег один из них, красный. Он кричал, размахивал файерами, зажигая один за другим до тех пор, пока нос судна не навис над их непрочной посудиной. На носу было название: «Хайфа».
