Слишком много щупалец - [80]

– Только я! – гаркнула Ангелика и дала очередь в воздух.

Сектанты, стоявшие на границе внешнего круга и махавшие руками, дружно повернулись в нашу сторону. Вторая очередь, прошедшая ниже, так что пули засвистели над головами, показала им, что незваные гости не шутят. И злобномудреные поклонники Древних запаниковали, точно увидевшие черта селяне с гоголевской ярмарки.

Высокая женщина с рыжими волосами завопила и бросилась бежать, за ней устремились остальные.

– Эй, куда?! – воскликнул я. – А я только собирался взять у вас автограф!

Но ошеломленные явлением чужаков подопечные ван Хоэйдонка удирали так, что песок летел из-под подошв, а о том, чтобы пустить в ход оружие, если у них оно и было, никто не подумал.

– Э, ну надо же… так просто? – удивился Антон. – Я думал, как там, в джунглях…

– Ничего странного. – Я закинул винтовку за спину. – Там нам противостояли древние перцы, опытные во всякой магии, кровожадные и не особенно цивилизованные. Тут скорее всего простые люди, обыватели, возжаждавшие «темной мудрости» и вообразившие себя невесть кем. Готов поставить что угодно, вряд ли кто из них до конца понимал, что здесь происходит и что они делают. Разве что ван Хоэйдонк, но и того Шоррот мог использовать втемную.

Беглецы скрылись из виду, пропали в пелене дождя где-то за дорогой, и мы двинулись вниз, к кругу и оставшейся внутри него жертве. В какой-то момент мне показалось, что чертеж светится, по его линиям бегут волны сияния, но я тряхнул головой, и глюк пропал.

Бедолага, угодивший в лапы к сектантам, был молод и выглядел на редкость жалко – тощий и мокрый, в грязной одежде и с тупой покорностью, застывшей на смуглом скуластом лице. Он лежал неподвижно, не пытаясь освободиться, и таращился в затянутое тучами небо, не обращая на нас никакого внимания.

– Пора вставать, – сообщил я ему. – Мы…

И в этот миг донесся звук, который я сегодня уже слышал – мощное, раскатистое «блоп». Море зашумело, на берег накатила необычайно медленная и большая волна, а за ней еще одна.

– Что это? – напряженно спросил по-английски один из «резервных парней», то ли Герман, то ли Ганс.

Мне очень хотелось сказать, что удравшая из зверинца каракатица, но я сдержался.

Море метрах в двадцати от берега вскипело, над его поверхностью вздыбилась добрая дюжина черных щупалец толщиной со ствол дерева. Поднялась уродливая, увешанная водорослями и покрытая слизью туша, и ветер принес гнусный, одуряющий запах.

Эта тварь была старшим братишкой той, что мы видели на берегу Пастасы, а уж обитатель аквариума в офисе ЦСВ годился ей только в правнуки. Она напоминала изображения Кхтул-лу – чудовищное смешение черт человека и головоногого, и передвигалась на двух ногах, причем достаточно шустро.

– Жаль, что ты не захватила гранатомет, – сказал я, глядя, как монстр, превосходящий меня ростом примерно втрое, бредет к берегу, и как щупальца его бороздят волны.

– Ничего, и «Хеклер-Коха» на него хватит, – твердо произнесла Ангелика и дернула спусковой крючок.

Штурмовая винтовка затарахтела, очередь перечеркнула фигуру вылезшего из моря урода. Зачмокало, полетели куски слизи, но чудище даже не вздрогнуло, не издало никаких звуков.

– Чего ему тут надо? – спросил Бартоломью.

– Жертву хочет забрать, – я взял оружие в руки. – Наши «друзья» из ЦСВ ее для него приготовили. И молитвы читали, и мокли тут под дождем ради встречи с этим симпатягой… Что, попробуем вместе?

– Давай! – согласилась белокурая бестия, сменила магазин, и мы ударили в три ствола.

Монстр приостановился, но только на миг, а затем и вовсе побежал вприпрыжку, расплескивая воду и заставляя берег вздрагивать.

– Его пули не берут! Что делать?! – с отчаянием воскликнул один из «резервных парней».

– И гранаты не возьмут, – я вновь отправил винтовку за спину. – Отступайте, а то он и вас слопает вместе с этим доходягой. А я попробую Печать. Один раз сработала, может, и во второй подействует?

– Я с тобой! – пискнул Антон, и я не стал его отговаривать: пусть фотографирует, кто еще похвастается такими снимками? Ну, а если дело обернется херово, я уж постараюсь урвать у судьбы минутку, чтобы наш худред смог убраться подальше.

– Как знаешь. Если что – мы прикроем. – Ангелика посмотрела на меня то ли с восхищением (ах, влюбляйтесь в меня, фройляйн), то ли с удивлением (безумству храбрых поем мы песню), махнула рукой и вместе со своими бойцами начала отходить к дюнам.

А я зашагал навстречу чудовищу, вытаскивая Печать из кармана и стараясь особенно не бояться. Бартоломью семенил следом, вздрагивая и щелкая «Никоном» на каждом шагу.

Глаза, похожие на шары из мутного хрусталя, глянули на нас со злобой, колыхнулись щупальца.

– Но пасаран, амиго! – сообщил я зверю из моря и предъявил ему металлический кругляш с изображением морды Кхтул-лу. – Видел вот это? Так что давай, убирайся в свою нору!

– Да, в гнездо! – поддержал из-за моей спины Антон, вспомнивший, должно быть, анекдот про Василия Ивановича, Петьку и слона на дереве.

Монстр выбрался на берег и остановился, не дойдя до нас десятка шагов. Изо рта его высунулось нечто похожее на короткий хобот и испустило рев, напоминавший пароходную сирену. Подозреваю, что его услышали на многих кораблях, бороздивших в этот утренний час воды Северного моря.