Слишком много и всегда недостаточно - [25]

«Не пойму, почему это так заботит тебя, – ответил Фредди. – Ты хочешь работать с отцом – вперед. Меня это не интересует».

«Фредди, – сказал он, – а ведь папа насчет тебя прав: ты всего лишь расфуфыренный водила». Дональд мог не понимать первопричину презрительного отношения отца к Фредди и его решения стать профессиональным пилотом, но он обладал безошибочным инстинктом хама находить самый действенный способ уязвить противника.

Фредди понял, что братья (или, по крайней мере, Дональд) были отправлены, чтобы доставить послание отца. Но услышать унизительные отцовские слова Фреда из уст младшего брата было выше его сил.

Линда краем уха слышала часть разговора и вошла в гостиную как раз в тот момент, когда с лица Фредди сошла вся краска. Она с грохотом кинула на стол блюдо, которое держала в руках, и закричала на своего деверя: «Тебе бы заткнуться, Дональд! Ты знаешь, как тяжело ему приходится на работе? Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь!»

Остаток вечера Фредди ни с кем из братьев не разговаривал, а наутро они уехали в Нью-Йорк, на день раньше, чем планировали.

Фредди начал много пить.

В июле TWA предложила ему повышение. Компания хотела отправить его в свой учебный центр в Канзасе, чтобы обучить летать на закупаемых для парка новых Boeing 727. Он отказался, даже несмотря на то, что Линда напомнила ему, что в Национальной гвардии он всегда исполнял приказы старших по званию. Он объяснил руководству, что, подписав всего лишь два месяца назад годовой договор аренды дома в Марблхеде, он не может вновь срывать свою семью с насиженного места. В действительности Фредди начал подозревать, что его мечта умирает. Он терял надежду на то, что отец примет его решение стать профессиональным летчиком, а без этого признания он, по-видимому, уже не мог идти по жизни дальше. Всю свою жизнь до ухода из Trump Management он старался стать таким, каким хотел его видеть отец. Когда эти попытки раз за разом проваливались, у него затеплилась надежда, что, если пойти по пути воплощения собственной мечты, отец наконец примет его таким, какой он есть на самом деле. Его детство прошло в попытках сориентироваться, как можно заслужить одобрение отца, и он отлично знал, что у него есть для этого единственный способ – стать совершенно другим человеком. А это у него никак не получалось. Одобрение отца по-прежнему значило для него больше, чем все остальное. Главным судьей достоинств и недостатков своих детей всегда был Фред (и, наверное, остается: даже в возрасте под восемьдесят моя тетя Мэриэнн продолжала страстно желать одобрения своего давно умершего отца).

Когда позднее TWA предложила Фредди летать из аэропорта Айдлуайлд, он уцепился за эту возможность, считая, что это станет способом спасти ситуацию. С практической точки зрения этот перевод был неразумным решением, поскольку ему приходилось ездить из Марблхеда в Нью-Йорк каждые три или четыре дня. Хуже того, это географически приближало его к Фреду. Но, возможно, именно к этому Фредди и стремился. Хоть Фред и не одобряет его, но, может быть, получится убедить его, что авиация – это именно то, чем ему следует заниматься, если показать ему ее поближе. Между полетами Фредди приводил коллег-пилотов в Дом знакомиться со своей семьей в надежде, что это произведет впечатление на Фреда. Это был жест отчаяния, но Фредди и был в отчаянии.

В конце концов, это уже не имело значения. Фред так никогда и не смог забыть его предательство. Фредди поступил и в Корпус, и в студенческое братство, и в летный клуб, но все это не повлияло на его изначальный план работать на отца, чтобы обеспечить сохранение его империи на века. С точки зрения Фреда, уход Фредди из Trump Management наверняка был проявлением вопиющего неуважения. Как ни парадоксально, именно такую дерзость Фред и хотел привить своему сыну, но она была растрачена не на те амбиции. Наоборот, Фреду казалось, что неслыханный поступок Фредди подрывает его авторитет и ослабляет его уверенность в том, что ему подвластно все, включая жизнь сына.

Спустя несколько недель после визита мальчиков над Марблхедом разразилась страшная летняя гроза. Линда была в гостиной и гладила белые форменные рубашки Фредди, когда зазвонил телефон. Как только она услышала голос мужа, то поняла, что что-то случилось. Он сказал ей, что ушел из TWA. Им троим необходимо как можно скорее вернуться в Нью-Йорк. Линда была потрясена. У нее не укладывалось в голове, как он всего через четыре месяца мог бросить все, к чему так долго шел.

На самом деле TWA предъявила ему ультиматум: если он уволится по собственному желанию, то сохранит свою лицензию; в противном случае они вынуждены будут его уволить из-за серьезных проблем с алкоголем. А если его уволят, то он с большой вероятностью никогда больше не сможет летать. Он выбрал первый вариант, и это означало конец их жизни в Марблхеде. Сразу после Дня труда они втроем вернулись в угловую квартиру на девятом этаже дома Highlander в Jamaica.

Но Фредди не совсем отказался от карьеры пилота. Возможно, рассуждал он, если он начнет работать в более мелких авиакомпаниях, где самолеты поменьше и маршруты короче и не такие напряженные, то вернет себе утраченные позиции. Пока Линда и Фриц обживались, Фредди отправился в Ютику, небольшой город в северной части штата Нью-Йорк, чтобы работать в авиакомпании