Слишком большой соблазн - [12]

Вечером дома он с удивлением обнаружил, что в квартире нет ни жены, ни сына, а на кухне сидит тесть, бывший генерал, и пьет его водку.

— Не ожидал, зятек? — спросил он, поправляя редкие, как сломанные зубья у расчески, волосы.

— Не ожидал, — честно ответил Бразгин.

— Садись, налью. Водка, кстати, из твоего холодильника, как и закуска.

— Наливайте. — Дима поставил на пол портфель.

Тесть бывал у них дома нечастым гостем, в основном для того, чтобы удовлетворить материальные потребности дочери, повоспитывать зятя и внука.

— У вас что-нибудь случилось? — поинтересовался Дима.

— Случилось. Ты же знаешь, что Лена мне позвонила и рассказала, что произошло с Мироном.

— Знаю. Вы приезжали с адвокатом, — кивнул Бразгин. Ему совершенно не хотелось обсуждать эту историю с тестем.

— Не знаешь! — угрюмо произнес генерал. — Адвокат все придумал и пообещал вытащить мальчика из этого дерьма.

— Понятно.

— Да ничего тебе не понятно! Этот молодой остолоп отказался от услуг адвоката и пришел с повинной в полицию. Сказал, что должен свои проблемы решать сам. Лена сейчас тоже в полиции, ждет его.

— Может, это его настоящий мужской поступок?

— Да какой, к черту, поступок?! Он себе жизнь сломал!

— Пусть он попробует разобраться со своей жизнью хоть раз сам.

Тесть заплакал, беззвучно, его старческие слезы текли из выцветших глаз.

— Стараешься для вас, стараешься, а вы не цените.

Дима налил в стопку водки, выпил и впервые подумал о том, что неважно, какая сейчас фамилия у его сына, с фамилией он еще разберется, главное, что Мирон не трус и не подлец, а то, что было, — временная слабость, которую он поможет ему преодолеть.

Глава 7

Сразу после Совета Главных Владимир Яценко возвращался из Москвы домой. Мужчина не любил летать на самолетах, не любил смотреть в окно при взлете и восхищаться уменьшаемым ландшафтом. Он боялся полетов и успокаивался только тогда, когда можно было выпить. Только в расслабленном состоянии генеральный директор «Орбитальной группировки» Владимир Николаевич Яценко мог преодолеть долгие часы в воздухе, которые разделяли его город и столицу.

Его давно считали ярким ученым в космонавтике, приглашали на заседания правительства, а уж коллегии без него не проходили. Яценко и сам привык к тому, что он незаменимый, что его докладами восхищаются, его цитируют, и его фото часто украшает журнал «Космические полеты». Наставник был бы доволен. Тут он себя оборвал:

— Ну, привык ты врать!

Профессор Илья Сергеевич Гладков вряд ли вспомнил бы студента Вову Яценко. Хотя, наверное, вспомнил бы, предмет «Двигатели космических аппаратов» он сдавал Гладкову несколько раз, а потом ходил в НОС — научное общество студентов и даже сфотографировался вместе с ученым. Да сухарь и зануда был этот профессор, что с ним так все носились! Подумаешь, пришли в его, а не в другую голову хорошие идеи. Экзамен у Володи Гладков принимал так, как будто издевался над ним.

— Ну что, молодой человек, слабо готовы вы к экзамену, очень неясное представление в вашей голове о динамике двигателей.

Яценко злился и смотрел на худые руки преподавателя в темных старческих пятнах и молчал. Ему бы получить заветную тройку с первого раза, не больше, а то в деканате лишат стипендии, Гладкову этого не понять.

— Тройку я вам поставлю, но это должно быть стыдно. Двигатели — будущее космонавтики. Кстати, я тут разработал очень интересную тему по двигателям. — Профессор постучал ладонью по своей папке, которая лежала на столе.

Когда буквально через минуту Илья Сергеевич вышел к кому-то из аудитории, Яценко машинально вытащил из профессорской папки несколько исписанных листков. У него не было никаких планов по этому поводу — он объяснял позже себе случившееся «приступом озорства и хулиганства».

В общежитии Володя внимательно посмотрел наброски и вдруг понял идею, связанную с электромагнитными волнами.

— А если учитель заметит пропажу?

С тех пор Володя Яценко издалека начал наблюдать за жизнью профессора Гладкова, которого, как казалось, ничего не волновало, кроме науки. О пропаже бумаг из папки Гладков ни на кафедре, ни в деканате разговоров не вел. Илья Сергеевич был человеком рассеянным. Он вообще не смотрел по сторонам, а только себе под нос и все время что-то бурчал. Его открытия двигали космическую науку, он делился радостью со студентами, и когда случайно посмотрел чуть дальше носа, то увидел очаровательную студентку Лидочку, на которой тут же женился. Лидочка быстро стала ассистенткой профессора, сопровождала его за границу и вела все дела в России. Профессор Гладков умер через пару лет после женитьбы, Лидочка впала в депрессию, а Володя Яценко, не случайно оказавшийся рядом, хорошо умел утешать девушек. Ему нужны были оставшиеся записи из папки.

Он был вообще упорным и настойчивым в достижении цели, потому что часто наблюдал, что одни воплощают мечты в реальность, а другие опускают руки при первой же неудаче. Яценко хотел быть хозяином своей судьбы, лучшим из лучших, а не ведомым исполнителем, и пусть он пока не хватал с неба звезд, он верил, что его час настанет. А пока до этого далеко, и нужно использовать не колеблясь обстоятельства и любые шансы.