Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя - [6]

Отличным примером ненормальной ликвидности послужил субстандартный рынок ипотечного кредитования. На пике пузыря рынка недвижимости банки были готовы выдавать ипотечные кредиты каждому, кто в состоянии поставить подпись под документом.

Без каких-либо подтверждающих документов будущий покупатель мог заявить, что его месячная зарплата составляет шестизначное число, и выйти из банка с полумиллионным кредитом, месяцем позже получить еще и дополнительную кредитную линию под обеспечение доли владельца в доме, купленном на этот кредит. Разумеется, цены на жилье взлетели до небес, и на таком разогретом рынке рядовые граждане превратились в спекулянтов, перепродавая дома и открывая кредитные линии на собственную долю в купленном доме, чтобы приобрести дорогие машины и моторные лодки.

В то время на Уолл-стрит искренне верили, что новые финансовые продукты – ипотечные займы, которые были разбиты на части и перемешаны или «секьюритизированы», – если не полностью снимают риск, то как минимум существенно его снижают. Теперь банки не держали ссуды на своих балансах, а разбивали их на части и продавали инвесторам, попутно собирая огромные комиссионные.

Но, как бы ни оценивалась роль банков во время бума жилищного строительства, невозможно отрицать, что эти организации напоролись на то, за что боролись^[5], – они фактически подавились, закупая друг у друга огромные количества активов, подкрепленных закладными на недвижимость.

Но самый большой риск заключался в новом уровне всепроникающей взаимосвязи финансовых организаций страны. В результате того, что банки владели различными частями этих вновь появившихся финансовых инструментов, каждая компания теперь зависела от остальных, зачастую даже об этом не подозревая.

Падение одной компании могло привести к эффекту домино. Конечно, как в деловом, так и в академическом мире были Кассандры, предупреждавшие, что такое финансовое изобретательство плохо кончится.

И несмотря на многочисленные предсказания, появившиеся еще в 1994 году, это прошло незамеченным, а профессора Нуриэль Рубини и Роберт Шиллер стали почетными пророками нынешнего поколения.

«Неожиданный крах или внезапное прекращение торговых операций любой из крупных финансовых компаний США может вызвать проблемы с ликвидностью на рынках и подвергнуть риску остальные компании, включая банки, участвующие в федеральной системе страхования вкладов, и финансовую систему в целом, – говорил генеральный аудитор Чарльз Боушер, докладывая комитету Конгресса результаты исследования стремительно растущего рынка производных финансовых инструментов. – В некоторых случаях вмешательство может вылиться в финансовый выкуп активов, оплаченный или гарантированный налогоплательщиком».^[6]

Когда в 2007 году начали появляться первые трещины, многие продолжали утверждать, что субстандартные займы не угрожают никому, кроме нескольких ипотечных компаний. «Влияние проблем на рынке субстандартных кредитов на экономику и финансовые рынки ограниченно»^[7], – заявил Бен Бернанке, председатель Федрезерва США, на слушаниях перед Объединенным экономическим комитетом Конгресса в марте 2007 года.

Однако уже к августу 2007 года рынок субстандартных кредитов объемом 2 трлн долларов США обвалился, приведя к глобальному распространению кризиса. Разорились два державших большие доли портфеля в субстандартных кредитах хедж-фонда под управлением Bear Sterns^[8], похоронив 1,6 млрд вложенных в них инвесторами долларов.

BNP Paribas^[9], крупнейший банк Франции, на время приостановил выдачу средств клиентам, ссылаясь на неспособность должным образом оценить свой портфель облигаций, привязанных к субстандартной ипотеке. Тем самым банк признал, что не может найти покупателя на эти облигации по разумной цене. В некотором смысле Уолл-стрит сама себя перехитрила, поскольку сложность ипотечных ценных бумаг означала, что почти никто не смог бы определить, как оценивать их в условиях падающего рынка. (На момент написания этой книги эксперты все еще пытаются выяснить, сколько же все-таки стоят эти активы.) Отсутствие цены парализовало рынок. А Уолл-стрит без доступа к капиталу просто не могла бы функционировать. Первой из Большой пятерки пошла ко дну компания Bear Stearns, самая слабая и залезшая глубоко в долги. Но все знали, что даже сильнейшие банки не в состоянии справиться с массовой паникой вкладчиков, а значит, никто не чувствовал себя в безопасности и никто не знал, кто на Уолл-стрит станет следующей жертвой.

Именно чувство полной неопределенности, которое Даймон выразил, озвучив в ходе селекторного совещания шокирующий список потенциальных банкротов, и сделало кризис уникальным для управлявших данными компаниями и чиновников, регулировавших их деятельность. До осени 2008 года эти люди сталкивались лишь с «ограниченными» кризисами. Фирмы и инвесторы набивали синяки и шишки и шли дальше. На деле сумевшие сохранить спокойствие и трезвую голову и уверенные в скором улучшении дел обычно получали максимальные прибыли. Новый кредитный кризис был иным. Уолл-стрит и администрации Белого дома пришлось импровизировать.