Слишком близки - [42]

Мейсон слегка усмехнулся.

— Не знаю. Думаю, это решительность.

Я тоже засмеялась, но не потому, что думала, что это было смешно. Это было смешно, но в плохом, ироническом смысле. Моя мать была очень решительной. Просто, я думаю, что Мейсон не понял насколько.

Как по команде, телефон Мейсона зазвонил. Сначала он запаниковал, но потом понял, что тот был в его кармане. Он вытащил его, посмотрел вниз и сказал:

— Это твоя мать, — я кивнула, и он ответил. — Привет, дорогая. Да, прости, я опаздываю. Мне просто позвонили по поводу квартиры. Сработала сигнализация, — он помолчал. — Да, все в порядке, дорогая. Это, должно быть, было какое-то привидение, — он снова замолчал. — Я на пути домой. Мне действительно очень жаль, Кэт, — он кивнул. — Да. Я тоже тебя люблю.

Боже, я хотела блевануть.

Когда он повесил трубку, то посмотрел на меня и увидел мое выражение лица.

— Прости.

Я замахала руками.

— Перестань.

На самом деле, это заставило меня осознать, какую ужасную ошибку мы могли совершить. Он любит мою маму. Конечно, любит. Он, черт возьми, женится на ней. И все же, я сидела, засунув язык ему в глотку, готовая полночи заниматься с ним сексом. Господи, я серьезно ненормальная. Моим единственным оправданием было то, что я нуждалась в комфорте чьих-то объятий. В том, что я редко испытывала в жизни.

— Мне действительно нужно идти, — он подскочил ко мне, поцеловал в лоб и посмотрел на меня, как бы спрашивая моего разрешения.

Я улыбнулась.

— Иди, Мейсон. Увидимся в воскресенье. Еще раз спасибо, — Мейсон кивнул и, не говоря ни слова, ушел.

Только когда он ушел, я подумала, стоит ли мне позвонить Мэнди или Кристиану. Я соскочила с кровати в поисках своей сумочки и заметила ее лежащей на диване. Взяла телефон и увидела пятнадцать непрочитанных сообщений от Хантера.

Первое: Эйджей, где ты? Я везде ищу тебя.

Следующее: Твою мать, Эйджей, ты играешь со мной? Я нигде не могу найти тебя и ты не отвечаешь на телефон!

Следующее: Эйджей, я, блядь, серьезно выхожу из себя. Где. Ты?!

Это продолжалось до тех пор, пока последнее сообщение не пришло около десяти минут назад.

Я не могу связаться ни с тобой, ни с отцом. Где ты, Эйджей? Если ты не ответишь в ближайшие полчаса, то я звоню в полицию.

Я вздохнула. Мне не хотелось с ним общаться, но, думаю, это лучше сделать сейчас. Кроме того, разве он не дома? Конечно, моя мать должна была сказать ему, где Мейсон. Боже, а он вспыльчивый. И сексуальный зеленоглазый ловелас!

Именно тогда, в порыве гнева я сменила имя Хантера в телефоне на Блядский потаскун. Оно, казалось, очень ему подходило. Я нажала кнопку «Ответить» и начала печатать.

Я: Я в порядке. Мне пришлось уйти, и я не вернусь сегодня вечером. Не нужно паниковать. Успокой свой член!

Я нажала кнопку «Отправить», зная, что мой ответ взбесит его, но мне было плевать. Он трахался с какой-то телкой в своей комнате через пару минут после того, как пригласил меня. Его, определенно, ожидал большой сюрприз, если он думал, что я буду послушной.

Я подскочила от звука телефона. Когда увидела, что это был Хантер, то проигнорировала звонок. Он снова зазвонил, и я вновь проигнорировала его. Это продолжалось еще пару раз, прежде чем я решила выключить его к чертовой матери и пошла спать. Уже была полночь, и я была очень измучена.

Выпив оставшийся бурбон, я стянула джинсы и легла под одеяло. Я выключила свет и перевернулась, чтобы устроиться поудобнее.

Сначала я не могла уснуть. Рука немного пульсировала, и воспоминания сегодняшних событий продолжали всплывать в памяти. Я подумывала об еще одной порции бурбона, но не хотела становиться зависимой от алкоголя, используемого в качестве снотворного. В конце концов, из-за усталости мне удалось уснуть.

***

Я застряла на чердаке... снова. Я ненавидела, когда моя мать вела себя так. Иногда она игнорировала меня, и меня это устраивало. Это было хорошо, потому что лучше уж это, чем альтернатива.

Дело было вечером, и я только что вернулась домой от Мэнди. В школе у нас были экзамены, и поэтому я вернулась немного позже, чем изначально планировала. Родители Мэнди спросили, хочу ли я чего-нибудь поесть, но я отказалась. Сейчас я жалела, что не сказала «да», потому что как только я вошла домой, моя мать взяла мою тарелку с едой, открыла мусорное ведро ногой и выбросила туда содержимое тарелки. Потом она схватила меня за волосы, потащила наверх и заперла на чердаке. Я знала, что пробуду там всю ночь. Она не оставила свет включенным, так что мне пришлось сидеть с фонариком, который я припрятала здесь однажды, когда ее не было дома. Он был под половицей, потому что я боялась, что она найдет его и снова ударит меня. И еще я не хотела оставаться одна в темноте. Первый раз мама посадила меня сюда, когда мне было шесть. Темнота пугала меня. Я ненавидела ее, потому что каждая тень на стене напоминала монстра. В результате этого, я кричала, когда она затаскивала меня туда. Я не могла справиться с постоянно бьющимся сердцем, пока паника поглощала меня. Это было похоже на жизнь в аду.

Однако, в конце концов я привыкла к темноте. Темнота была моим другом, потому что, по крайней мере в ней я была в безопасности. Моя мать не могла добраться до меня в темноте. Она могла оставить меня в ней, но я знала, что пока я здесь, я в безопасности от очередного удара. В безопасности от очередного ругательства, слетающего с ее отвратительного языка.