Софи, как ни странно, тоже изменилась. Она больше не напоминала хрупкую вазу, в ней – в её взгляде, движениях и голосе, во всём – явственно чувствовалась сила. Теперь её невозможно было чем-то обидеть. Впрочем, никто и не пытался.
А что касается Джерри, то он почти не изменился. Крис часто говорил, что он остался таким же, каким и был, но одно в нём всё-таки поменялось, и Джерри этого было вполне достаточно. Он больше не боялся засыпать и просыпаться, и страх больше не был частью его жизни.
Джерри тоже смотрел во двор, опьянённый воспоминаниями. Он не раз думал о том, что было бы, если бы Даниэль всё-таки победил. Джерри не мог заставить себя забыть обо всём, как и Крис, как и Софи. Другие не помнили. Не знали. И Джерри был рад этому.
– Не знаю, Крис, – пожал он плечами. – Нам придётся жить с этим вопросом, на который мы вряд ли когда-то найдём ответ.
Крис нахмурился.
– Хорошо это, наверное, – не знать, какое будущее тебя ждёт, – тихо сказал он, будто вспомнив что-то. И опустил задумчивый взгляд на свои ботинки.
– Я могу лишь одно сказать тебе, Кристофер, – пожал плечами Джерри. – Хорошо помнить другое прошлое.
– Почему? – спросил Крис.
– Начинаешь больше ценить настоящее.
Крис поднял на него глаза и улыбнулся, напялив на голову праздничный колпак.
– Пошли веселиться! Покажем им, как отрываются психи, – засмеялся он.
Джерри последовал его примеру. Колпак ему достался в синих зайчиках.
– Мы уже психи, если напялили это себе на голову.
– Тогда нам нечего терять! – радостно воскликнул Крис и, вскочив со ступенек, кинулся к Софи.
Джерри встал на ноги. Он оглядел двор, и на душе у него стало спокойно.
– Джерри! – окликнула его мама. – Иди сюда! Мне нужна твоя помощь.
Она стояла у столика с кучей подносов и старательно пыталась их всех унести на себе.
– Уже иду, мам! – крикнул в ответ Джерри и зашагал к ней по траве.
Солнце согревало его. Лазурное небо застилали прозрачные гроздья облаков. Лёгкий ветер гулял по двору, шумя ветвями деревьев. По дороге мимо их дома промчалась фура, на двери которой красовалась блестящая надпись: «Николь – моя жизнь», и Джерри невольно улыбнулся. Он подставил лицо ветру, и его рыжие волосы заколыхались, превращаясь в огненные лепестки.
