Слепой. За гранью - [4]

Кочан проследил за действиями белобрысого и вопросительно посмотрел на бригадира.

– Куда его? – спросил он.

Серый небрежно махнул рукой.

– Выкинь эту суку в предбанник, – пренебрежительно приказал он палачу, – пусть им займется Аркашка.

– Давайте, мужики, тащите его в предбанник, – сухо и без всяких эмоций повторил Кочан приказание бригадира.

Boxa с вынырнувшим из полутьмы усатым бандитом потащили отяжелевшее тело бывшего сборщика налогов к выходу, а стоявший у колоды Леха, который все еще судорожно сжимал отрубленную кисть Гвоздя, наконец подал голос.

– А мне что делать? – поинтересовался он у Кочана.

Тот недоуменно посмотрел на приятеля.

– Да погоди ты, на гулянку спешишь, что ли? – пробасил он. – Откуда я знаю!

Бугаистый палач и в самом деле не знал, что делать дальше. Единственное, что он понимал: ставился некий импровизированный спектакль, в нюансы которого он не был посвящен.

– А этого пигмея куда? – указав рукой на толстенького бухгалтера, спросил Кочан у начальства.

Взгляды присутствующих устремились на Илью Моисеевича, который ни жив ни мертв тупо смотрел в центр зала, где стояла колода с воткнутым в нее окровавленным топором.

– Куда-куда, – усмехнулся Серый, – тащи на сцену! Мы с Князем хотим послушать, что он нам споет.

– Сейчас сделаем! – удовлетворенно пообещал Кочан и щелкнул пальцами приятелям, которые уже маячили возле пленника.

Илью Моисеевича сноровисто схватили за шиворот и оторвали от пола.

– Вставай, пациент, – усмехнулся один из бандитов, – пора принимать лекарство.

– Какое? – испуганно спросил главный бухгалтер ликеро-водочного завода.

– Какое доктор пропишет, – язвительно пояснил второй бандит.

Не успел Илья Моисеевич сообразить, что ответить своим мучителям, как оказался в центре зала перед колодой. Увидев перед собой окровавленный топор и лужу крови, он глубоко вздохнул и потерял сознание…

Глава 3

Зима в этом году долго не уступала своих прав сменщице-сопернице. Не успевало солнышко выглянуть на небосклоне и приласкать своими лучами промерзшую землю и скованные льдами море и реки, как тут же неизвестно откуда налетал сильный порывистый ветер и заволакивал прояснившееся на часок небо свинцовыми тучами, которые натужно, но обильно сыпали снежными хлопьями.

Однако, как ни старалась престарелая матушка-зима, ей все же пришлось дать дорогу молодой и цветущей красавице весне. Солнце стало все чаще появляться в голубом небе и заглядывать в окна заспанных горожан, по полям, земле и тротуарам побежали звонкие ручейки…

Санкт-Петербург просыпался, постепенно сбрасывая холодное оцепенение. Закованные в бетон и гранит водные каналы и гордая Нева избавились от ледяной корки, и по водной глади поплыли баржи, катера и лодки.

Петербуржцы охотно прогуливались по Невскому проспекту, Дворцовой площади и прочим памятным местам, которых в Северной столице было предостаточно, а приезжие туристы старались попасть в музеи, концертные залы и театры. Жизнь налаживалась и входила в обычное русло…

* * *

В просторном кабинете за длинным дубовым столом задумчиво и неподвижно сидел пожилой человек. Откинувшись в высоком кожаном кресле на спинку, он напряженно смотрел в одну точку на потолке. Впрочем, неподвижным было лишь тело этого мужчины, а мысли его пребывали в неустанном движении, ибо генеральный директор ликеро-водочного завода лихорадочно соображал, что бы ему предпринять в создавшейся ситуации.

– Черт возьми, что же делать?! – в который раз задавал себе вопрос Юрий Алексеевич Сивцов. – Куда ни ткни пальцем – везде дерьмо!

Проблема заключалась в том, что Юрий Алексеевич мало того что был генеральным директором ликеро-водочного завода в Санкт-Петербурге, так являлся еще и акционером этого прибыльного предприятия, к тому же, что немаловажно, одним из самых значимых и владел тридцатью процентами акций. Бизнес процветал, пока не сменилось руководство мэрии Северной столицы, чиновники которой поддерживали его и кормились сами. С приходом новой городской администрации в его бизнес, который всегда приносил на Руси огромные барыши, стали совать свой нос все, кто ни попадя: и чиновники, и люди из силовых структур, и разного рода криминальные элементы…

Со многими Сивцов разобрался – где-то помогли старые связи, которых у хозяйственника советской закваски было немало, с кем-то разошелся полюбовно, а с кем-то и весьма круто обошелся. Однако на всех уже не хватало ни сил, ни времени, ни энергии. Особенно настырно прессовала акционеров питерского ликеро-водочного завода криминальная группировка воровского авторитета, известного под кличкой Князь.

– Твою мать! – вспомнив о звонках представителей своего врага, громко выругался Юрий Алексеевич и, вскочив на ноги, прошелся по кабинету. – Ишь ты, чего захотели! Да я лучше сдохну, чем отдам свои акции в ваши мерзкие и грязные руки!

Юрий Алексеевич вытащил из своего стола ящик и достал из него пачку сигарет «кэмел». Распечатав ее, Сивцов вытряхнул сигарету и прикурил от зажигалки той же фирмы.

– Из грязи да в князи! – выпуская изо рта густую пелену табачного дыма, пренебрежительно произнес генеральный директор и вдруг, скрутив из пальцев фигу, злобно выбросил руку вперед, показывая кому-то свое отношение к происходящему. – А вот выкусите, господа уголовнички! И без вас есть охотнички! Я лучше им все продам, чем этой мрази, – продолжал кипятиться хозяин кабинета, вертя головой в разные стороны, словно его окружали собеседники.