Слепой. Теория лжи - [13]

— Макс, вставай!

За годы, что он провел в Америке, Макс так и не привык к голосу своей заокеанской жены, которая в свое время спасла его от тюрьмы, а может, и от смерти, но так и не стала близким, тем более родным человеком. Как не стали родными и ее двухэтажный дом под Нью-Йорком, ее химическая лаборатория, где он имел возможность проводить любые опыты. Больше всего Макс был рад тому, что они с Хилари не имели детей. Это позволяло ему чувствовать себя свободным. Ведь это она, Хилари, приехав в Москву на одну из научных конференций, предложила ему переехать в Америку. Ей нужен был высококлассный химик для создания новых лекарств, а ему тогда нужно было срочно уезжать за границу. Он успел взять фамилию жены и уехал. А Федор остался. И опять, как в детстве, один понес наказание за всех. Макс тяжело вздохнул. По его подсчетам, сидеть Федору оставалось меньше года. Как только Федор выйдет, он заберет надежно спрятанные деньги и, несомненно, поделится с ним, Максом. И тогда Макс сам сможет открыть лабораторию. Хоть здесь, в Америке, хоть там, в России. И тогда он наконец разведется с ненавистной Хилари и не будет каждое утро слышать ее резкий, скрипучий голос…

— Макс, вставай! — повторила Хилари и недовольно проворчала: — Как же вы, русские, любите спать! Ты что, забыл, что к нам сегодня приедет мистер Смит? Мы должны предоставить ему результаты наших экспериментов! Ты же знаешь, если качество нашего нового лекарства его удовлетворит, мы получим много-много денег!

— Опять деньги! — недовольно проворчал Макс, поднимаясь с постели.

Хилари уже была в своем элегантном сером брючном костюме, подкрашена и надушена. За эти годы он так и не понял, чем же пахнет ее тело. Всегда только этот приторный с горчинкой сандаловый запах.

Подтянутая, жилистая — настоящая американка с холодными серо-голубыми глазами и таким неприятным резким голосом. Если бы тогда, в России, она сама не предложила ему переехать в Америку, он бы ее и на ужин в ресторан пригласить не решился бы.

Завтрак, даже в выходные, из разогретых полуфабрикатов, секс — под записанные на видео вульгарные порнографические вздохи… Страшно подумать, что, не дай бог, с такой женщиной придется остаться до скончания века. Лекарства, которые они с Хилари создавали в принадлежавшей когда-то ее отцу лаборатории, были рассчитаны на то, чтобы снимать боль.

Хилари, не отвечая на его ворчание, развернулась и, постукивая каблучками, вышла. Пока он умывался и принимал душ, она ожидала его на кухне. На столе стояли два стакана со свежевыжатым апельсиновым соком и красивые белые тарелки, на которых лежали несколько ярко-зеленых листьев салата и серые горки овсяной каши. Вместо кофе Хилари в последнее время перешла на зеленый чай. Правда, ему милостиво позволяла выпить за день несколько чашек кофе. Ей надо было, чтобы его ум оставался ясным и быстрым, а без кофе и сигареты, она уже это поняла, Макс мог зависнуть, как компьютер.

Ради пользы дела Хилари даже смирилась с тем, что раз в месяц Макс уходил, как он выражался, в загул. Это мог быть ночной клуб, крепкие напитки, лучше всего виски или русская водка, проститутки… Ее это мало заботило. Главное, что через день-другой Макс возвращался бодрым, спокойным и снова работал.

— Макс, ты очень раздражен, — покачала головой Хилари, заваривая ему кофе.

— Тебе показалось… — сказал Макс, возвращаясь с горьковатым запахом свежесваренного кофе в свой утренний сон, в пропахшие бензином «Жигули», где он держал за руку своего брата Федора.

— Может, пришло время уйти в загул? — спросила Хилари. — Встретимся сегодня с мистером Смитом, сделаешь пробную партию и можешь, как ты говоришь, оторваться со своими друзьями по полной.

— Да ладно… — махнул рукой Макс, — разберемся.

Неизвестно, что имела в виду Хилари, но друзей у Макса здесь, в Америке, не было. Несколько лет назад он познакомился с русским врачом Дмитрием Шевченко, который приезжал сюда на стажировку. Вместе, конечно, им было веселее, но Шевченко не стал ему другом, так, приятелем. Дмитрий занимался наркотиками, о которых Макс еще со студенческих лет знал практически все, хоть и не решился признаться в этом Дмитрию. А когда тот уехал в Россию, Макс лишь чисто формально отвечал на все его электронные письма. Лучшим и надежнейшим другом для Макса здесь, в Америке, оставалась разве что сигарета.

— Мистер Смит собирается в Африку, — продолжала вещать неугомонная Хилари, — и ему нужна партия нового препарата. Ты успеешь за несколько дней?

— Успею, — кивнул Макс.

— Я уверена, что новый препарат принесет нам неплохой доход… — сказала Хилари, допивая свой зеленый чай.

— Что, твой Смит опять на негритятах будет лекарство испытывать? — перевел Макс разговор на другое. Его давно напрягало, что все лекарства, которые разрабатывались в их лаборатории, с ходу проверялись на живых людях.

— Макс, — строго оборвала его Хилари, — ты же не маленький и прекрасно знаешь, сколько больных людей ждут это лекарство. И чем скорее оно будет испытано, тем скорее попадет к тем, кто в нем нуждается.

— Но ведь мистер Смит всегда просит нас что-нибудь усовершенствовать. Ведь это значит, что, возможно, там, в Африке, кто-то остается страдать… — начал Макс.