Слепой. Смерть в подземке - [21]
Спору нет, полковник, который с ним беседовал, был вежлив и даже доброжелателен. Он обожал боевые единоборства, ценил огромный личный вклад Николая Николаевича в развитие этого вида спорта и не сомневался, что, отправив в глухой аут стопятидесятикилограммового чемпиона мира из штата Техас в далеком Нью-Йорке, Черный Барс Дугоев не только стяжает чемпионский пояс, славу и немалые деньги, но и поспособствует повышению международного престижа России. Полковник был целиком и полностью согласен с тем, что осуществить эти амбициозные планы сможет только живой претендент на чемпионский титул и что будущего чемпиона надлежит беречь как зеницу ока. Если бы это было в его власти, он сам, лично, пошел бы к Дугоеву в телохранители. Но надобно же понять и его, полковника имярек: он не Господь Бог и не в состоянии накормить пятью хлебами всех, кто нуждается в пище! Да, личный состав ГУ МВД по Москве и Московской области насчитывает больше чем пять полицейских, но его катастрофически не хватает. Охранять частное лицо за казенный счет никто не позволит, платных услуг МВД официально не оказывает — еще чего не хватало, — а на оказание таковых неофициально нынче смотрят весьма и весьма косо. И потом, неужели уважаемый Николай Николаевич действительно полагает, что сколько-то там сонных, не прошедших курс специального обучения сержантов сумеют остановить того, кто всерьез вознамерился расстрелять без пяти минут чемпиона мира? Я вас умоляю! Нынче каждый божий месяц убивают куда более крупных и влиятельных людей, и никакая охрана их не спасает…
— В Москве навалом ЧОПов, — продолжал полковник, — и среди них попадаются по-настоящему хорошие. Этот город буквально кишит ветеранами спецслужб и особых подразделений, которые будут несказанно рады тряхнуть стариной и заодно поправить свое материальное положение. Чуть что, бежать в полицию — это нормальная реакция законопослушного обывателя на возникшую угрозу. Но мы-то с вами умные, видавшие виды люди и понимаем, что в этом мире просто только кошки родятся…
Проглотив готовые сорваться с губ горькие слова, Николай Николаевич несолоно хлебавши покинул известное всей России здание на Петровке. Ничего нового он тут не услышал; честно говоря, он на это и не рассчитывал, визит сюда был просто частью обязательной программы. Теперь, если принятые им к обеспечению безопасности Дугоева меры покажутся кому-то чересчур крутыми, он может сослаться на этот визит и задать резонный контрвопрос: а что, скажите на милость, мне оставалось делать?
Когда в низком полутемном зальце пользующегося сомнительной репутацией кафе Ник-Ник вдруг заметил смутно знакомое лицо, его интуиция среагировала на изменение обстановки раньше, чем память выдала на-гора нужный файл. «Да вот же он!» — даже не шепнул, а прямо-таки возопил внутренний голос, и, приглядевшись, Безродный понял: да, это вот он самый и есть — тот, кто нужен ему позарез.
Звали его, насколько было известно Ник-Нику, Федором Молчановым. В далеком две тысячи третьем, когда Безродный в качестве инструктора по рукопашному бою повышал квалификацию профессиональных душегубов с Лубянки, парень ходил в капитанах. Впрочем, Николай Николаевич достаточно долго и плотно общался с представителями небезызвестного ведомства, чтобы верить скрепленным гербовой печатью спискам личного состава или даже паспортам своих временных подопечных не больше, чем передаваемым по государственным телеканалам новостям. И имя и звание могли быть другими; о чем опытный тренер мог судить с некоторой долей уверенности, так это о личных качествах того или иного курсанта.
Поначалу Молчанов привлек его внимание тем, что даже во время тренировок и учебных поединков с коллегами не снимал темные очки. На борцовском ковре солнцезащитные очки так же излишни, как и любой другой аксессуар, будь то дамская сумочка, шелковый галстук, шляпа или шикарный поясной ремень от известного производителя. Они периодически падали, ломались и растаптывались, но Молчанов надевал взамен вышедших из строя окуляров новые с таким упорством, что первым делом пришедшая Ник-Нику в голову мысль о свойственном этому человеку дешевом фанфаронстве отпала сама собой. Он взял на себя смелость навести справки, и, поскольку заданный им вопрос имел прямое отношение к его должностным обязанностям, высокое начальство сочло возможным на него ответить. Ответ оказался простым и, если бы не родившееся еще в восьмидесятых стойкое предубеждение Ник-Ника против представителей силовых структур, вполне очевидным: острая светобоязнь, ставшая следствием давнего ранения в голову.
Из песни слова не выкинешь: темные очки действительно были первым, что выделяло курсанта Молчанова из общего строя. Они настолько приковывали к себе внимание, что прошло немало времени, прежде чем Безродный понял: этот парень, хоть в очках, хоть без, способен дать фору многим и многим.
