Слепой против маньяка - [24]

– Да это не наше дело, – Студинский нахмурился.

– Наше – не наше. Сказали, значит, будем делать. Выборы на носу. А если поймаем, то о нас с тобой, думаю, не забудут.

– Так что, теперь мне все бросать и заниматься этим маньяком?

– Да ты, Студинский, вообще ничего не понимаешь, как я посмотрю, – генерал начинал терять терпение, – маньяк это так, скажем, побочный продукт. Главное для тебя сейчас – дом в Дровяном переулке. Кровь из носу, а ты должен узнать, что там происходит.

– Наружное наблюдение ничего не дает, у них глушилки стоят.

– На каждую хитрую задницу есть член с винтом, – рассмеялся генерал Кречетов, – зря нам что ли с тобой деньги платят?

– Думаю, нет, – пожал плечами полковник.

– Так вот, бери все, что у нас есть. Если потом какие-нибудь претензии будут, всегда будет отговорка: думали, что мафия… И, кстати, что там у тебя с этим Слепым?

– Ходим уже не первый день вокруг да около. Ни о чем, гад, рассказывать не хочет.

– Ну ты смотри, с ним поосторожнее – парень такой, что только зазеваешься, потом жалеть будешь.

– Может, на него бабой его надавить? Сказать, что она у нас вместе с дочкой?

– Рано еще, – расплылся в улыбке генерал, – когда он нам понадобится, тогда и надавим. Тут главное не перебрать.

Генерал водрузил себе на переносицу очки и вновь углубился в чтение прошлогодних бумаг, давая понять полковнику, что разговор окончен. Студинский поднялся и вышел из кабинета.

– Узнать, узнать, – бурчал он себе под нос, недовольно скривившись, идя по длинному, казалось, бесконечному коридору, по обеим сторонам которого тянулись одинаковые двери кабинетов, – легко сказать, сидя за письменным столом, а мне попробуй…

Но делать нечего, приказ есть приказ, и полковник отправился в отдел технической службы.

Эдуард Ефимович Бушлатов вздохнул с облегчением – уже второй день за домом не было наружного наблюдения.

«Неужели эти идиоты из службы охраны Президента не могут приструнить ФСБ? – недоумевал он. – Неужели нельзя сказать четко и определенно – фирма „Экспо-сервис“ под нашим крылом, и не лезьте вы, ребята, не в свое дело».

Он не мог спокойно работать, зная, что за домом наблюдают. И хотя типы, торчащие под фонарным столбом на другой стороне улицы, исчезли, ему все равно было не по себе. Он понимал, что те, кому хотелось узнать, что же делается в здании, просто решили применить другую тактику.

Бушлатову не работалось, он оставил компьютер и подошел к окну. Редкие прохожие, кафе на другой стороне улицы, большой фургон с надписью «Кока-Кола» и нарисованными капельками изморози, замер возле самого входа.

«Не могли знак поставить „Стоянка запрещена“», – раздосадованно подумал Эдуард Ефимович, глядя на стоящую без движения машину.

Ничто его не насторожило: обыкновенный городской пейзаж.

«Все это нервы. Слава Богу, хоть избавился от Аллы. Теперь ничто не будет отвлекать меня от работы», – и он налил маленькую чашечку кофе из кофеварки.

Его снова потянул к себе голубой экран компьютера, благодаря которому он мог связаться со всем миром. Но как сложно найти то, что тебе нужно, среди миллионов цифр, кодов, не правильно написанных по-английски русских фамилий то же самое, что отыскать иголку в, стоге сена или маленький камешек, оброненный на берегу моря. Но в этих поисках существовал азарт: от тебя прячутся, а ты должен найти. К тому же так, чтобы никто ни о чем не догадался.

Эдуарду Ефимовичу вспомнилась фраза, услышанная им от доцента, который вел у него в университете курс системного анализа и поиска. «В мире не существует мусора – есть вещи, оказавшиеся не в том месте, где им надлежит быть. То же самое происходит и с информацией».

Да, нужная для Бушлатова информация существовала, но она оказалась разбросанной по всему миру, смешанной с неимоверным количеством не нужного ему балласта. И теперь он, словно золотоискатель, промывал породу, выхватывая из нее самородки. Случалось крупные, а случалось и не более песчинки размером.

Самым обидным было то, что эта информация, скорее всего, никогда не пойдет в дело. В лучшем случае пригласят в кабинет для разговора пару политиков и лишь издали покажут им лист бумаги.

От горячего кофе Бушлатову стало жарко, он расстегнул воротник рубашки и с умилением вспомнил о нарисованной на фургоне банке кока-колы и капельках изморози.

«Ну точно как Буратино перед нарисованным на холсте очагом и котлом с кипящим мясным бульоном», – подумал Бушлатов.

Ему нестерпимо захотелось попить, и не лишь бы чего, а именно охлажденной кока-колы, ощутить в руках прохладную баночку, немного влажную от конденсата. Бушлатов нажал кнопку вызова. Вскоре явился один из охранников и остановился в дверях, с почтением глядя на Эдуарда Ефимовича.

– Послушай, дорогой, – сказал Бушлатов, – напротив нас есть кафе. Если ты принесешь мне оттуда пару холодных баночек кока-колы, то я буду вспоминать о тебе с благодарностью.

– Будет сделано, – охранник развернулся и уже через три минуты входил в кафе.

Шофер, сидящий за рулем фургона, покосился на охранника, подробно запоминая его облик.

Вскоре охранник появился вновь, неся перед собой упаковку баночек, затянутую в прозрачный полиэтилен. Бушлатов недовольно поморщился, когда упаковка легла на сервировочный столик.