Слепой. Операция «Атлантический циклон» - [7]

— Возрастет потребление, в основе которого лежат природные ресурсы. Их стоимость многократно увеличится.

— Да, теперь мне ясно. Если потребление в каком-нибудь Бутане увеличится даже на порядок, мировая экономика этого не заметит, поскольку там живет мало людей. Если же наше потребление удвоится, то на всей планете придется добывать где-то в полтора раза больше полезных ископаемых. Цены на них взлетят до небес.

— А кому это выгодно? — спросил товарищ Мо и сам же дал уклончивый ответ: — Только не нам. Пока не нам. Однако сама история подсказывает выход из сложившейся ситуации.

— Сибирь, — тихо произнес олигарх.

— Вот именно. Большая часть руководства тоже считает, что она будет нашей. Когда-нибудь. Лет через сто или двести. У меня и моих соратников другое мнение. Сибирь станет китайской еще при моей жизни. Конечно, для этого потребуются средства. Даром ее никто отдавать нам не станет. Но я уверен, что Сибирь обойдется нам в сотни, тысячи раз дешевле, чем она стоит на самом деле.

Олигарх посмотрел на товарища Мо. Перед тем, как поднять глаза, он хотел отказаться от финансирования сомнительного проекта. Или отделаться чисто символической суммой в пару миллионов долларов. Увидев лицо Фана, он тут же изменил свое мнение и спросил:

— Сколько вам надо денег?

— Для начала миллионов шестьдесят. Если все пойдет, как задумано, подключится государство, и затраченные суммы вернуться к тебе с очень большими процентами, — пообещал Фан.

Олигарх был уже третьим крупным бизнесменом, обработанным товарищем Мо. На этом он решил остановиться. Обещанных денег с лихвой хватало на первые два этапа грандиозной операции, получившей несколько обманчивое, сбивавшее с толку название «Атлантический циклон». К третьему должно было подключиться государство. Без его участия вливание любых капиталов теряло всякий смысл.

Фан Мо вернулся домой и устало плюхнулся на диван. Мысли его почему-то ушли в те далекие годы, когда товарищ Мо был еще мальчиком Фаном. Его родители были партийными работниками среднего звена. Причем отец участвовал в войне с Чан Кайши, имел боевые награды. Перед ним открывалось блестящее будущее. Как много лет спустя говорил сам Фан, отец вежливо пропускал других вверх по карьерной лестнице. На самом деле все было несколько иначе. Старший Мо относился к той категории людей, которые органически не в состоянии льстить, угождать начальству и выпячивать собственные заслуги. Большая редкость, а уж для китайцев тем более. Он добросовестно выполнял свою работу, считая это столь же естественным, как дышать или пить. А у окружающих сложилось мнение, что отец Фана звезд с неба не хватает, трудится из последних сил на своем уровне, а если его повысить, он не сумеет осилить масштабные планы, завалит всю работу.

О матери говорить вообще нечего, много ли вы видели женщин среди ответственных китайских служащих?

Семья жила бедно. То есть богато на фоне большинства китайцев, однако на самом деле бедно.

Фана отец хотел сделать своим приемником, только более грамотным, широко образованным. Старший Мо давно понял, как важны в любой работе знания.

Фан учился хорошо, радуя отца отличными отметками. Но в самом главном он умудрился здорово огорчить родителя. В последние школьные каникулы Фан больше месяца отдыхал в маленьком городке на берегу Желтого моря. Там принимались каналы японского телевидения. Занятие это являлось запретным, а потому особенно сладким. Фан подружился с одним местным подростком, и тот в тайне от родителей включил приятелю несколько японских каналов. Сказать, что мальчик был потрясен — значит ничего не сказать. На беду отца Фан вырос умным юношей. Распространяемые властями заявления, будто японцы дурят головы китайцам, показывая фальшивые картинки зажиточной жизни, мальчик после долгого анализа отмел бесповоротно и навсегда. Красивый город с нарядными домами, яркой рекламой и множеством автомобилей невозможно было создать только ради оболванивания жителей соседнего государства. Это бы безумно дорого стоило. Значит, японцы на самом деле так жили. И американцы тоже.

Фану тут же захотелось в Америку, поскольку туда при очень большом желании можно было уехать. Но кому в США нужен китаец — партийный функционер. К тому же партийный билет надежно перекроет ему выезд из страны. Фан решил учиться на математика. Он где-то услышал, что на хороших математиков в Америке всегда есть спрос. В целом отец одобрил выбор сына.

— Партийному работнику высшее образование всегда пригодится, — сказал он.

Его не устроила конкретно математика. Отец считал, что это абстрактная наука, гораздо менее полезная, чем физика, химия или биология. Но в Америке по сведениям Фана возник переизбыток физиков, а к биологии и химии у него не лежала душа. Конечно, он мог освоить их в объеме, вполне достаточном для партийного работника, но вряд ли этот уровень устроил бы американскую науку.

При этом Мо удивительным образом оставался патриотом и сторонником коммунистической партии. Он считал, что идеи Маркса-Ленина-Мао гораздо благороднее и в целом перспективнее, чем доктрина свободного предпринимательства. Будущее человечества, полагал он, за общественной собственностью и равенством людей в полном смысле этого слова. Но это в будущем, а Мо хотелось нормально жить здесь и сейчас. В Китае его молодости это было невозможно. Фан усиленно готовился к большому прыжку в Америку, старательно учился и осторожно подыскивал возможности для намеченного отъезда.