- Господи милосердный... - выдохнула она. - Да как же ты живёшь с этим?!
Он окаменел. Только эти слова и заставили не выдираться из невольного захвата. Не сбегать.
Прислушался к ней, всё ещё бормочущей шёпотом:
- Смертей-то... Смертей...
Мороз по коже: а то сам не знает. Она-то откуда?.. Но присмотрелся. Странная старуха. Она так пытливо вглядывалась в его глаза, словно и правда видела их, не замечая очков. А ведь стёкла тёмные. Специально выбирал... Может, и правда, видит? Только что ему с этого... Не поможет.
- Слышь, касатик, - уже спокойно сказала та. - А проводи-ка ты меня в местечко одно. Руки помоешь... Да и... Глядишь, и помогут тебе. Ни-иной Григорьевной меня звать. - Она так и сказала, отчётливо потянув на букве "и".
Правда, и сейчас, и чуть позже он не мог звать её по имени-отчеству. Хотелось только и называть старухой. Вслух - ладно, вспоминал про имя-отчество, но в мыслях...
Хуже, что он вдруг уловил: даже не предложи старуха проводить её, он бы послушно пошёл за нею, скажи она только одно слово: "Идём". Поразился этому открытию, но и впрямь покорно зашагал рядом. Правда, упрямо возразил мысленно кому-то, что не потому идёт следом, что командуют им, а потому, что не сбросишь же цепкую старушечью руку со своей. И в чём-то был прав, оправдываясь перед собой. Старуха шла тяжело, опираясь на его руку и легонько постукивая тростью по мокрому асфальту.
Шли недолго. Перешли дорогу, спустились к большому рынку, в котором он когда-то бывал на самом краю, на овощных рядах, - покупал яблоки. Сейчас, не будь ведущей его старухи, он бы потерялся в рыночных переходах. Впечатление, что постепенно входишь в неплохо организованную и благоустроенную пещеру со своими ответвлениями, постепенно перерастающими в настоящий лабиринт, в котором заблудиться - раз плюнуть. Но старуха шла уверенно, и он следовал за нею без вопросов.
Они спустились в громадный и очень людный, несмотря на утро и дождь, подвал. Пересекли его, вышли на какой-то двор, где он шарахнулся от грузчика, который будто специально прямо на него катил гружёную тележку. Старуха, замахнувшись на него тростью, недовольно прикрикнула: "Куда прёшь, охальник!", а тот весело отозвался:
- От бабы Яги и слышу!
Та только хмыкнула, нисколько не смущённая и не обозлённая, а даже польщённая, и поспешила вдоль стены - по крытому сверху коридору между основным зданием рынка и открытыми на улицу прилавками. Наконец она начала спускаться по небольшим ступеням в новое подвальное помещение. Он - следом, углядев только скромную вывеску "Фитоаптека". Хотел опередить, чтобы помочь спуститься, но старуха внезапно заспешила так, словно забыла о палке в руках.
Успел лишь чуть вперёд, чтобы открыть перед ней тугую дверь.
Она медленно и тяжело закрылась за их спинами. Но почему-то впечатления ловушки, как всегда с ним было в других, незнакомых помещениях, не получилось. Хотя здесь тоже находились люди, при виде которых он дёрнулся сбежать. Старушечья ладонь неожиданно жёстко обхватила его локоть, удерживая рядом.
Место представляло собой небольшой квадрат помещения, треть которого застеклили, а потом упрятали за витрины коробочки с сушёными травами. Слева расположился небольшой бар - с вывеской "Фитобар". Бар был так себе, суперскромный. На прилавке стоял, как ни странно, пузатенький чайник и несколько подносов с чашками, прикрытыми тканевыми колпачишками, такими плоскими, что они больше походили на крышки. И все чашки были такими разными - и по величине, и по рисунку! Ничего себе - фитобар... Но уже сейчас, в утреннее время, здесь, за двумя столиками, сидели женщины, и молодые, и пожилые; из весёлых чашек в горох они пили чай, наверное, заваренный на травах, и он вдруг остро позавидовал им и тоже захотел чаю - горячего. Пусть обыкновенного, но чтобы пить так - улыбаясь соседям и свободно разговаривая с ними. Смотреть - глаза в глаза...
Потом оказалось, что хозяйка этого фитобара прячется под прилавком. Резко появилась, разогнувшись, и сразу заметила вошедших.
- Ой, бабуля!
Пришлось напомнить себе, что видит девушку сквозь тёмные очки. С первого взгляда она показалась совсем тусклой. Как на старинной фотографии, которая пролежала не в самых подходящих условиях для её хранения. Слишком правильные черты лица, из-за чего смазывалось впечатление отличия от других. Словно кукла, которой забыли подкрасить брови, глаза, рот. Одета несколько неуместно для заведения, в названии которого есть слово "аптека", что он отметил, когда она вышла из-за прилавка: длинная широкая юбка, зелёного с зигзаговыми вкраплениями жёлтого и синего цвета, тяжело покачивалась в движении; кофточка с коротким рукавом, больше похожая на весёлую футболку, довольно мягко обрисовала грудь. Примечательностью внешности оказалась солидная светлая коса, свисающая через плечо.
Он буркнул: "Здрасьте", но, видимо, слишком тихо - ему не ответили.
- Что-то случилось? - быстро спросила девушка, больше обращаясь к "бабуле", хоть и поглядывая на гостя с любопытством.
- Идём-ка в твою комнату, - распорядилась старуха, указывая в нужную сторону своей тростью. - И чаю прихвати для него. Прозяб он.
