Слепой царь - [42]
— А вдруг там есть новорождённые?
— Вряд ли. — Усомнилась Сяомин. — За последние два дня никого не было.
— Слушай, давай проверим. А то вдруг человек загнётся по твоей воле? Как будешь потом жить?
— Пошли. — Нехотя согласилась китаянка, распахивая люк.
Здесь всё было зеркально, как в основной башне. Мы спустились куда быстрее, чем поднимались. Внизу, в самом центре меж колонн сидел совершенно голый, здоровенный мужик, с окладистой, широкой, как лопата, бородой, и с закрытыми глазами. Он расчёсывал пальцами свою бороду, и это было единственное его движение.
— Эй, мужик? — Окликнул я его.
Реакции никакой. Тогда Лина подвела меня к нему поближе. Я осторожно, чтоб не перепугать, дотронулся до его плеча. Мужик вздрогнул и открыл глаза. Узрев прямо перед носом двух хорошеньких девушек, он сильно покраснел, а руки непроизвольно метнулись к низу живота, прикрыть срам.
— Очухался? — Спросил я его.
— М-м-м. — Замычал тот. — Можно без дам?
— Блин, девчонки, отвернитесь. Ну, неудобно мужику. Имейте совесть.
— Девушки едва сдерживая хихиканье, отвернулись.
— Говори? — Потребовал я.
— Наклонись? — Прошептал мужик.
— Чего? Неужто так сказать боязно?
— Не боязно. Срамно.
— Во как! Ну, говори? — Сказал я, слегка наклонившись.
— Слушай, мужик, мне бы в уборную? А то здесь нет. И углов нет.
— Бедняга! — Сказал я громко. — Сяомин, у тебя совесть есть?
Девушка резко обернулась ко мне.
— Отвернись. Тебя же попросили. — Одёрнула её Лина.
— Я хочу знать, в чём меня обвиняют? — Запротестовала китаянка.
— Быстро создай туалет.
— Как?
— А чтоб тебя! — Выругался я, и вслух сказал: — Пусть эта башня станет зеркальной башней моего родильного дома. Хм!.. Не родильного дома, а места, где появляются новички: с санузлом и прочими предметами первой необходимости. Да, и сухой паёк, обязательно. Плюс, система оповещения.
Что-то изменилось потому, как мужик вдруг подорвал с позиции сидя, только его и видели. Хлопнула дверь.
— Ну, вот. Теперь человек не умрёт и не опозориться. Сяо, неужели трудно было сделать хотя бы дверь во двор? НА улицу он выйти не мог, а во двор мог.
— Надо учиться терпеть. — Ответила китаянка.
— Но не весь же день!..
— А он и не был тут весь день.
— Ну, тут мы с тобой расходимся во мнениях. По его поведению видно, что не меньше шести часов, а то и более. Глянь, как рванул бедняга!.. Нельзя так с людьми. Кстати, и мне не мешало бы посетить это укромное местечко.
— извини. — Сказала девушка и подошла ко мне, протянула руки для объятия, да так и замерла.
— Вот как это случается!.. — Сказала Лина.
— Что случается? — Не понял я.
— Человек рождается. — Сказала Сяомин.
— Э-э-э!.. Как? В смысле?
— Ещё один. — Сказала Лина.
— Где? — Не поверил я.
— У твоих ног. — Ответила китаянка.
— Тоже китаец. — Сказала Лина.
— Нет. — Возразила Сяомин. — Японец.
— Можно подумать, ты можешь отличить японца от китайца. — Усмехнулся я.
— Могу. — Заупрямилась девушка.
— Ну-ну! Даже голых?
— Даже голых.
— А ты их голыми-то видела?
— Хватит вам упражняться в красноречии. — Встряла Лина. — Человеку помочь надо.
— Чем? — Спросил я.
— Разбудить, объяснить…
— А! — Сказал я и опустился на корточки. — Он как лежит?
— К тебе головой. — Сориентировала Лина.
Я протянул руку и коснулся головы лежащего. Ничего не произошло. Тогда осторожно похлопал по щеке. Японец дёрнулся, открыл глаза и сел, уставившись на китаянку.
— Ну, мужик, как дела? — Спросил я, поднимаясь.
Новорождённый молчал, разглядывая девушку. Скосил глаза на меня, и снова уставился на Сяомин.
— Что-то его смущает в твоём виде. — Сказала Лина.
— Он японец. — Упрямо повторила Сяомин.
— И что с этого? — Спросил я.
— Он просто не понимает нас. — Предположила Лина.
— Это ещё как? — изумился я. — Быть этого не может?.. До сих пор все появлялись, зная русский язык. Ты же говоришь по-русски, почему он не должен так же?
— Откуда я знаю? — Пожала плечами китаянка. — Я же тебе вчера вечером по телефону всё рассказала откуда знаю язык. В том числе и про обучение русскому языку своих иностранцев.
— Забыл.
— Что-то с памятью моей стало. — улыбнулась Лина.
— Может теперь всё изменится? — Задал я риторический вопрос.
— Как это? — Не поняла Сяомин.
— Очень просто. — Предположила Лина. — Теперь будут появляться разноязычные.
— Типун тебе на язык! Нам ещё языкового барьера не хватало. — Ругнулся я.
— Типун, не типун, а факт остаётся фактом. — Сказала Лина, и сделала маленький шажок назад.
— И что нам с ним делать? — Растеряно поинтересовался я.
— Не знаю. — Ответила Сяомин.
— Попробуй поговорить с ним на китайском. — Предложил я.
— Это всё равно, что ты будешь говорить со мной на древнегреческом.
— Хм! А почему бы и нет? Это мысль!
Я сосредоточился, вспоминая все основные языковые группы, какие знал. Заодно подумал, что всякий проходящий через наш темпоральный переход должен автоматически изучить русский язык, язык всеобщего общения.
Ты меня понимаешь? — Заговорил я по-японски. И сам обалдел от такого фокуса.
— Да, господин. — Откликнулся японец.
из туалета вышел мужик, уже одетый.
— Спасибище тебе, мужик! Спас от позора и греха неминучего! — Поблагодарил он меня.
— Успокойся. Как тебя зовут? — Обратился я к мужику.
Талантливый программер оказывается втянутым в чрезвычайно некрасивую историю. Спасая студентку местного училища, он всё глубже и глубже погружается в мафиозные разборки. Приходится непрерывно уходить от погони. Спасение ждёт только в городе-мечты, городе, которого нет. Но не всякий может туда попасть.
Каждый человек хоть раз в жизни вспоминает о своём детстве. Вот и я попытаюсь рассказать о тех далёких днях. Какими они были глазами ребёнка. Детсткие воспоминания, сравнение с нынешним временем.
Любовь — это мираж, это красивая сказка, придуманная людьми, мечтающими о благородстве отношений. Он убеждён, что это не так, и бросается на поиски. В результате всё смешалось, и теперь не разобраться, где реальность, а где вымысел. Может он прошёл мимо своей судьбы и не заметил, увлёкшись погоней за счастьем? А может любви на самом деле нет?
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.