— А ты куда бежишь?
— За помощью. Машину дотолкать надо.
Я прикинул расстояние от тюрьмы до машины. Километров семь, может восемь. Вспомнился поводок из какой-то книжки. Неужто и здесь-то же самое? Это было любопытно. Отчего зависит длина поводка?
— У вас есть черта? — Спросил я.
— А-а-а… — Замялась девушка, явно не поняв вопроса.
— Подойди ближе. — предложил я.
Девушка шагнула к бардюру и упёрлась в преграду.
— Видишь, тебя не пропускает невидимая черта. У вас такая есть?
— Была. — Не очень уверенно ответила девушка.
— А ты уверена, что сможешь провести обитательниц через черту?
— Не знаю. Возможно, и сама не смогу выйти. Извините, я побежала. Не то убьёт.
— За то, что остановилась поговорить или за то, что не торопишься?
— И за это, и за то.
— Много там вас, бедолаг? — Спросила Лина.
— Человек пятьсот будет. Может меньше. — Вздохнула бегунья, и вдруг выпалила? — К себе не возьмёте?
— Тебя? — Опешил я.
— Не только. Нас много.
— А как вы сможете выбраться?
— Вот сейчас проверю. Если смогу вывести хоть одну, то и выведу всех. Пусть идут сюда. Если, конечно, Вы примите?
— А своего урода не боитесь?
— Да мальчишка он. Выделывается. Под крутого косит, а сам ни в зуб ногой. Словарик блатняка у него в комнате на столике лежит. Оттуда и сленг.
— Пробовала?
— Ещё чего?! Нет.
— Откуда тогда знаешь?
— Девчонка одна рассказывала. Позвал он её к себе на ночь, а сам ничегошеньки не знает. Ну и давай лизать её везде. Довёл до белого каления, обделался и уснул. А она, бедняжка, помучалась, помучалась, да и удрала. Потом всем рассказала. Теперь никто к нему на зов не идёт.
— Во как? А научить ребёнка?
— Ещё чего?! — Возмутилась девушка. — Судя по его мозгам, ему лет тринадцать. Может четырнадцать. Сопляк. С ним все погибнут.
— А ты уверена, что народ пойдёт за тобой?
— А я не собираюсь никого упрашивать. Скажу, мол, хотите, идёмте. На руках никого носить не собираюсь. Или подыхайте с голодухи.
У вас проблемы с продуктами?
— Есть, немного.
— А как же хозяин?
— Ну, с ним, наверное, кое-кто всё-таки останется. Пусть живут.
Я задумался. Хотелось помочь попавшим в беду, но как это сделать, не навредив своим? Ответ пришёл тотчас.
— Гут. Значит так, пусть идут. Но предупреди. К нам сможет войти любая, кроме тех, у кого камень за пазухой. Вот такое ограничение?
— Какой камень?
— Такой, не дружелюбный. С разведывательным уклоном. К нам только с добром. Если что-то не так, лучше не пытайтесь. Поняла?
— Поняла.
— Тогда беги и передай своим, пусть идут. Ворота уже открыты и ждут.
Девушка побежала, не оглядываясь. И, как мне показалось, осчастливленная какая-то.
— Пошли. — Сказал я, беря Лину под руку. — Надо посмотреть, есть ли кто в холле. Да и предупредить не мешало бы.
— В холле нет никого. — Сказала Лина. — Рано ещё. Ей туда час идти. Бежать так шустро она не сможет, устанет скоро. Вот и выходит, туда час, да час оттуда, плюс хотя бы полчаса объяснить обстановку. О нас рассказать, таких красивых.
— В каком смысле?
Мы уже шли по внутренней дороге вдоль ограды. Впереди послышалось цоканье копыт.
— Получилось! — Воскликнула Лина.
— Конечно, получилось. Иначе не могло быть. Так ты мне не ответила, почему вы красивые, а они нет?
— На этой девушке было нечто похожее на пеньюар, могу предположить, что и на остальных то же самое. А мы в платьях, в туфельках, с бижутерией, где надо и где не надо.
— А она что, босиком была?
— Нет. В чешках. И мне показалось, что под этим балахоном, что на ней болтался как на огородном пугале, ничего не было.
— Нижнего белья?
— Да. Лифчика точно не было.
— Так в пеньюаре он и не нужен.
— Так и весел он мешками вместо того, чтоб выделять эти самые места. — В тон мне ответила девушка. — не по размеру.
— Пр-р-р-р! — Раздался весёлый голос Альбины. — Карета подана!
— Разворачивай обратно. — Скомандовал я.
— Это ещё почему?
— потому, что не стоит нам пока что делиться некоторыми секретами. Лина, покажи, как тут залезать?
Вскоре мы шустро катили к месту встречи. Альбина устроилась на козлах, мы же в карете на мягких сиденьях. И было это не хуже, чем в шикарном автомобиле. Переднее стекло кареты было распахнуто, чтоб и Альбина смогла участвовать в нашей беседе. Что она с успехом и делала, время от времени отвлекаясь на дорогу. Лошади бежали ровно, достаточно быстро. Минут через пятнадцать они, повинуясь руке кучера, повернули налево и продолжили свой бег в прежнем темпе.
Девчонки делились впечатлениями от увиденного и узнанного. Я же размышлял о разговоре. Как его вести? С чего вообще начинать? Не получится ли так, что все девчонки решат уйти вместе со своими избранниками к Сяомин, а со мной никто не останется?
"Нет, конечно, Лина останется. Хотя!.. Почему я в этом так уверен? Нельзя быть уверенным во всём. Все могут уйти. А могут остаться. Кстати, я могу оказаться точно в таком же положении, как и этот новоявленный "авторитет". Надо ли было соглашаться с просьбой девушки? Не знаю. Наверное, всё-таки надо. Пацан, в конце концов одумается, или заставят одуматься оставшиеся с ним, либо обстоятельства. У него нет другого выбора, как объединяться".
Я же чувствовал, что предлагать объединение должен он.
