Слепое знамя дураков - [6]

Так мог бы подумать любой смертный, но я уловил её движение. Скорость, не подвластная человеческому глазу, дала мне понять, почему я никогда не смогу убить её ночью.

Утро согрело восток лучами. Я поднялся и подошёл к Наде. Её растерзанное тело, платье в багровых пятнах крови, её застывшие в ужасе глаза – всё это заставило меня возненавидеть себя ещё больше. Я перенёс её в «роллс-ройс», на котором мы сюда приехали, взял в бардачке спички и поджёг машину и девушку в ней.

Я стоял и смотрел, как догорают останки Нади и её роскошного автомобиля. Я думал о том, что было бы, если бы вампирша не появилась здесь этой ночью. Скорее всего, я бы так же убил Надю. Или сделал такой же, как я, хотя это было бы гораздо хуже смерти. Я бы, возможно, насладился ею ещё раз, после чего всё бы закончилось так же, как сейчас. Мог ли я отпустить её, как собирался сделать? Скорее всего, нет. По моей щеке скатилась слеза, одна-единственная и первая с тех пор, как я встретил вервольфа тем ноябрьским утром.

Солнце почти полностью поднялось над горизонтом, его багровые струи озарили моё лицо.

Машина с убитой мною девушкой уже догорела. Я направился в сторону города по перелеску вдоль дороги, чтобы никому не попасться на пути. У меня был тайник – заброшенная изба, где я мог смыть с себя грязь и кровь Нади и переодеться, чтобы потом вернуться на то место, где мы встретились…

Уже люди спешили на работу, а я шёл в трактир на Невском, где глупцы черпают жизнь из хрустальных бокалов – так же, как такие, как я, черпают жизнь из чужой плоти, а такие, как женщина в чёрном платье, – из людской крови. Туда, где случайные встречи тушат ненужные свечи… Оставалось восемь посетителей, пианист спал на рояле, а от него требовал музыку вдрызг пьяный партработник. Я медленно приблизился к патефону и поставил пластинку. Звуки танго – одна из немногих вещей, которые мне нравились в современности.

Я сел за стол, где сидел перед тем, как покинуть это злачное место. В глазах стоял образ растерзанной Нади и ухмылка вампирши. Я был полон ненависти ко всему окружающему и к себе. Я достал из кармана пистолет, поднёс его к виску и застрелился…

Так я думал.

Красный петух

– Ты принесла мне то, за чем я посылал тебя? – строго спросил мужчина, окружённый одиннадцатью последователями.

– Да, господин, – ответила женщина, снимая капюшон и раскрывая лицо перед присутствующими.

– Покажи скорее, – с явным нетерпением потребовал мужчина, протягивая руки к вновь пришедшей.

– Вот, – рыжеволосая женщина развернула одеяльце и протянула его господину. Помещение наполнилось криком младенца.

– Кто её родители? – мужчина внимательно посмотрел на малютку, но не принял её из рук женщины.

– Отец – жалкий пьяница и вор, а мать – блудница, самая грязная и распутная, какую я смогла найти. Всё как вы велели, – женщина почтительно склонила голову.

– Тогда начнём церемонию, – объявил мужчина.

Двенадцать человек и их тёмный глава окружили алтарь, на который женщина положила новорожденную девочку. Малышка плакала, но никто не смел отвлекаться.

Мужчина в тёмно-красном плаще с капюшоном, которого все называли не иначе как господин, взял в руки тяжёлую книгу в кожаном переплёте и, раскрыв на нужной странице, начал читать на языке, давно признанном мёртвым.

* * *

– Опять ты здесь, чертовка! Сейчас я тебе задам! – старуха схватила розги и замахнулась, чтобы ударить воспитанницу.

– Вы не смеете бить меня! – спокойно ответила девочка. – Ещё как смею, маленькая негодница! Я согласилась взять тебя не для того, чтобы ты травила цыплят или поджигала сено. Неблагодарная! Мы с мужем пашем на барина, чтобы прокормить тебя, а ты портишь наши труды и не уважаешь покровителя и его собственность!

– Вы взяли меня, потому что барин наказал вашему мужу. А я сижу в бараке целыми днями и за двор не выхожу, – возмутилась девочка.

– Я сейчас всыплю тебе, да так, что неделю даже на дворе не покажешься! – старуха подняла руку, чтобы нанести удар розгами.

Девочка выставила вперёд ладонь и в упор посмотрела на орудие наказания. Розги в руках старухи изогнулись и ударили женщину по спине.

– Как так! – завопила старуха и принялась вертеться как волчок, а девочка расхохоталась, и что-то дьявольское было в этом смехе. – Что происходит? – завизжала женщина.

Розги прошлись по её хребту во второй раз.

– Ах ты, маленькая ведьма! Я всё расскажу барину! – рассвирепела она.

– Конечно. Если сможешь говорить, – иронично ответила девочка, и розги в тот же миг в кровь рассекли старухино лицо.

– Лизонька, что я тебе говорил? Никогда так не делай на людях! И тем более не наноси увечья крестьянам, – пожилой барин ласково улыбнулся и погладил девочку по голове.

Глядя на её премилое личико и рыжие локоны, невозможно было и представить себе, что она держит в страхе всё поместье, и даже самого барина.

– Тогда заберите меня в дом! Почему я живу с крепостными? Вы всегда говорили, что я выше самой императрицы, – она топнула ногой и надула губки.

– Потому что, милая моя, пока не время. А в том доме ты незаметна. И наши враги не смогут найти тебя там, – барин усадил девочку себе на колени.